– Это… невозможно.
– Почему? – он смеется. – Ты же верил тогда. Верил так сильно, что это случилось.
Голова кружится. Я хватаюсь за подоконник.
– А если… я откажусь?
Он наклоняет голову.
– Тогда я останусь. А ты… – его глаза бегут по моим морщинам, по дрожащим рукам. – Ты просто исчезнешь.
Береза снова стучит в стекло.
Я закрываю глаза.
Вспоминаю больничные коридоры. Говорящих через меня врачей. Первый трость. Первое «инвалид».
Я открываю глаза.
– Нет.
Он моргает.
– Что?
– Я сказал – нет, – голос мой дрожит, но слова ясные. – Это мое. Мое тело. Моя жизнь.
Тень на его лице.
– Ты сгниешь здесь один.
– Возможно.
Он сжимает кулаки.
– Ты пожалеешь.
Я улыбаюсь. Впервые за долгое время.
– Уже нет.
Тишина.
Потом – крик. Не его. Березы. Ветви бьют в окно, стекло трескается.
Он отшатывается.
– Нет! Это мой шанс!
Но трещины уже ползут по его коже. Как паутина.
– Ты… старик…
Он рассыпается.
Пыль.
Потом – ветер.
И тишина.
Я опускаюсь на пол.
За окном – береза.
Теперь на ее коре – шрам. Длинный, как молния.