А через три месяца случилось то, чего он боялся больше всего. В автобус на конечной вошла его дочь. Она часто так делала – приносила ему горячий домашний обед. Табло мигнуло: "1".
Один день.
Михаил Степанович похолодел.
– Катюша, послушай меня. Ты должна мне поверить. Я думаю, тебе грозит опасность, в ближайшее время случится что-то очень-очень плохое. Ты как себя чувствуешь?
Он знал, что дочь не любила походы к врачу, а обследование последний раз проходила вообще, как говорится, сто лет назад. Они с матерью уговаривали Катю поберечься, но она, их добрая, милая, неунывающая девочка, только улыбалась в ответ и махала руками: "Я ж молодая и здоровая. Что мне сделается? Не нужны мне врачи!"
Катя как-то странно посмотрела на отца, а потом ответила:
– Знаешь, что-то последние пару дней голова побаливает. А так ничего.
– Милая, у меня есть знакомый врач, сходи к нему, а? В очередях стоять не нужно, талончик брать, ждать. Он быстро всё организует.
Катя никогда ещё не видела отца таким испуганным, её беспокойство невольно передалось и ей, и она согласилась.
Сергей велел приехать сразу же, как только понял из сбивчивой речи Михаила Степановича, в чём дело. Обследование выявило "немую" аневризму, довольно большую, так что разрыв был неизбежен. Операцию откладывать не стали.
Когда Катю выписывали, Сергей пригласил Михаила Степановича в свой кабинет.
– Я много думал о том, что тогда случилось с моей женой. А теперь вот с вашей дочерью. Может, это прозвучит безумно, но у меня есть идея…
***
Через неделю у депо появился пожелавший остаться неизвестным спонсор, который выделил немалые средства на поддержку автопарка и обещал впредь делать это регулярно. В качестве "довеска" к щедрой помощи он подарил новенький современный автобус. Условие было необычным: работать на нём должен Михаил Степанович, и маршрут следует составить так, чтобы он охватывал весь город.
– У богатых свои причуды, – пожимало плечами начальство, но условие выполнило.
И вот настал первый день работы на новом маршруте. Михаил Степанович обошёл новенький автобус, поглаживая его, как добродушного коня, и шепча: "Ты уж не подведи". Немного в сторонке стоял Сергей.
Михаил Степанович зашёл в плавно открывшуюся дверь и взглянул на табло над входом. Оно приветливо мигнуло: "4380".
Двенадцать лет. У него оставалось двенадцать лет.