Тут и хозяин из дверей веранды вышел, мужик здоровый.
– Ты лопату брось, а то ненароком спущу – живым не уйдёшь, собака не подсудна.
Отрезвел Иван совсем. Лопату опустил, стоит, ждёт. А хозяин "фу" собаке сказал и лопату из его рук, озлясь, вырвал.
– Ты почто в огород полез – редиску воровать надумал?
Сквозь двухслойную плёнку, натянутую на проволоку, была видна зелень редиски.
– Ишь, моду взяли! Прошлый год копнули – не усмотрел тогда, а теперь ты попался. Рано, дружок, налёт сделал. Развелось вас! Не повернуться, не оглянуться – сразу обчистите. Ты из этих, что ли? – и в шею Ивана хрястнул кулаком.
Иван смолчал: собака в двух шагах, не собака – лев.
– Будешь ещё воровать, будешь? – снова Ивана ткнул мужик в шею.
– Я, я, я… – залепетал Иван, не зная, что сказать.
«От КГБ прячусь? А как спросит, почему…»
И снова толчок в шею:
– Пошёл отсюда!
До смерти был рад Иван, когда хозяин редиски довёл его до калитки, звук щеколды показался ему поцелуем девушки. Вылетел на улицу без лопаты. Ещё носом чуть не уткнулся в асфальт, похожий на щербет. Встал на корточки и начал медленно подниматься, глядя на колени.
– Эко тебя кинуло! – сказал прохожий. – И куда смотрит КГБ: в рабочее время в безобразном состоянии асфальт лицом шлифуют?!
При слове «КГБ» Иван вскочил как ужаленный. Кинулся тикать, озираясь. Квартал призовой лошадью отмахал, чуть не задохнулся. Остановился: лопаты же нет. И затосковал: «Впереди – жена, сзади – КГБ. Куда идти?» Из двух зол выбрал меньшее. Если в КГБ попадёт, сколько дадут – не знает. А дома жена пилить будет всю жизнь. И пошёл назад, не помня от страха, из какой калитки был выдворен и как её найти. Пришёл к выводу, что рык собаки услышать надо.
Идёт вдоль заборов и стучит по всем подряд. Ждёт, откуда собака выскочит, и дождался. Кто-то заорал: «Я вам постучу. Я вас, стуканов, солью из ружья – неделю отмокать будете».
Заторопился Иван к другому забору. Только шваркнул по нему, как из подворотни овчарка на полтуловища высунулась, а дальше цепь не пускает. Успел отскочить, только штанина хрустнула, словно кость, клёшем стала; и собака заскулила да сунулась за забор, завизжала: крепкая оказалась ткань.
Побрёл дальше, решив быть осторожнее. Подходит к забору штакетному, вздумал штакетину оторвать, чтобы издали в ворота брякнуть. А хозяин из-за угла дома: «Я тебе поломаю, я тебе оторву! Сейчас в органы позвоню».