Практически на второй день, когда режиссёр объявил перерыв и почти вся труппа разбежалась перекусить, Анна сама подошла к Эрику и Сорену. Вживую она оказалась ещё очаровательнее, чем на снимках и в кино, настоящая русская красавица – ясноглазая, с лицом сердечком и очаровательными ямочками на круглых румяных щеках. Без макияжа она выглядела совсем юной, а густые русые волосы заплетала в небрежную косу – так ей удобнее было ездить на велосипеде, который уже стал настоящим местным проклятьем и немного подпортил мне впечатление от идеальности образа Анны. Она была привязана к своему велику крепче, чем некоторые привязываются к супругам, и всякий, кто хотя бы протянул в его сторону руку, даже без злого умысла, моментально встречался с Анной взглядом. На мой взгляд, возле театра место для его парковки вполне имелось, но она затаскивала драндулет прямо в зал, не шибко надеясь на тросовый замок, обвивавшийся ярко-оранжевой змеёй вокруг основательно поцарапаной рамы, и об этот велосипед мы с Эриком постоянно спотыкались, хотя вся труппа ловко сновала мимо него, не снижая темпа. Видимо, уже привыкли.
Анна очень удачно поймала нужный момент: я рылась в своих вещах, разбросанных на паре соседних кресел, не менее, чем в двух метрах от Сорена, пока Эрик ждал, когда я соберусь, и скучающим взглядом пялился в телефон. Во время читки я переводила ключевые моменты для Сорена и делала записи, которые могли ему потом пригодиться – обсуждение всё же шло в основном по-русски, и он много чего не понимал. Поэтому приходилось ходить за ним хвостом, словно нас друг к другу приклеили. И даже так меня за его плечом никто не замечал до того, как я подам голос. А уж когда я удалялась в облюбованный нашей компанией угол зала, о моём существовании и вовсе моментально забывали.
– Господин Вайсберг… Я могу называть вас просто Сореном? – донёсся до меня глубокий голос Анны, тщательно выговаривающий слова на английском. Я навострила уши.
– Да, конечно. Просто Сорен.
– Сорен, вы сейчас не торопитесь? Не могли бы ответить ещё на пару вопросов о моей героине? Мне неловко задавать их при всех, но только вы сможете ответить наиболее полно.
– Конечно, я… абсолютно свободен. Задавайте, да. Любые вопросы.
Я аккуратно покосилась в их сторону. Сорен смотрел на Анну своими огромными чёрными глазами, не отрываясь и словно бы снизу вверх, несмотря на то, что Анна была на полголовы его ниже. Пора было действовать. Я моментально сгребла всё своё барахло, вскочила с кресла и в два шага подскочила к Эрику, заталкивая на ходу планшет в сумку.