– Потому что там рай! – не сдавался я. – Вы вольны быть кем угодно, хоть врачом в таком же поселении без НЭИ.
– И вы будете чувствовать там боль, страх, грусть? – он подался вперед.
– Дозированно, конечно. Это важная часть организации психики, эти эмоции необходимы для полноты эмоционального спектра, – каким-то заученным фрагментом памяти ответил я. С появившимся страхом и тревогой от того, что я без понятия, откуда это знаю.
Он непонятно для меня усмехнулся:
– Да, но сколько длится эта боль? В прошлом, при экономической системе, люди были нужны государству как рабочая сила. Существовали целые теории заговоров о том, как людям «продают» развлечения, как людей специально заманивали в них. Тем более что человек сам хочет убежать от реальности, сам жаждет постоянного веселья – таково его устройство. Но вы пока не способны понять простую истину: быть человеком – значит преодолеть зов природы.
– А разве вы не хотите? – тихо спросил я. – Не хотите быть счастливым?
– Что значит быть счастливым? – голос изменился, словно каждое слово давалось с трудом. – Моя жена умерла два года назад. Знаете, что я чувствовал? Боль. Отчаяние. Гнев. А потом… благодарность. За каждый прожитый с ней день. За каждую улыбку. За каждую слезу. Это и есть жизнь – настоящая, неотфильтрованная.
Я молчал. Что-то в его словах задело меня глубже, чем я ожидал.
– В вашем раю нет места настоящей любви, – продолжил он еще тише и медленнее. – Потому что любовь – это готовность страдать за другого. Принимать его целиком, а не только приятные черты характера. В вашем мире всё – декорация. Вам это знакомо? Конечно же нет, вы даже не понимаете, о чем я говорю. Вы просто неспособны меня понять, вы глупы как интеллектуально, так и эмоционально.
На мгновение повисла тишина, которую не хотелось нарушать – не потому, что она была приятной, а потому, что не хотелось продолжать этот разговор. Затем доктор заговорил снова, но уже иначе, голос был другой.
– Эл, сказал мне что вы отключились, чтобы понять как работает научное мышление. Знаете, что случилось с наукой, когда появился НЭИ? – доктор неожиданно сменил тон, но он не дал мне ответить. – Сначала все ринулись подключаться. Ещё бы – мгновенный доступ к данным, идеальные модели… Мои коллеги, лучшие умы, они верили, что это революция в науке.