В Кибере Лиам встретил ещё двоих, кто стал частью его борьбы. Первой была Амира Хан, женщина с тёмными глазами и голосом, который мог заставить толпу замолчать. Она работала в местной НКО, помогая жертвам торговли людьми. Амира знала о «Стреле» и, встретив Лиама, сразу сказала: «Ты тот, кто даёт нам надежду. Люди вроде тебя – это искры, которые зажигают костры. Как сказал Мартин Лютер Кинг, ‘Тьма не может изгнать тьму; только свет способен на это’». Лиам отвернулся, пряча эмоции. Её хвала была как медаль, которую он не заслужил, но хотел носить. Второй была Джамила Ньянг, уличная торговка, чья тележка с манго и жареным арахисом была центром слухов Киберы. Джамила, с её громким смехом и острым языком, подтрунивала над Лиамом: «Бледный, ты что, шпион? Или герой, как тот ‘Стрела’?» Лиам улыбался, а она продолжала: «Если ты он, знай: мы за тебя молимся. Ты как Давид против Голиафа». Её слова, полушутливые, полусерьёзные, грели его, как солнце Найроби.
Хак начался. Лиам и Дэниел проникли в серверы AgriCore, используя уязвимость в их облачной системе. Лиам написал фишинговое письмо, замаскированное под отчёт от их же бухгалтера, и получил доступ к счетам. Они перевели миллионы долларов в фонды, поддерживающие фермеров и мигрантов, оставив стрелку и послание: «Земля принадлежит тем, кто её любит». Но затем всё пошло не по плану. Информатор Амиры, фермер по имени Самуэль Кипротич, был найден мёртвым в своей хижине. Полиция назвала это «ограблением», но Лиам знал: это было убийство, заказанное AgriCore. Закулисный заговор внутри компании стал явным – они не просто грабили, они убивали тех, кто осмеливался говорить. Лиам почувствовал, как страх сжимает горло. Он думал о Самуэле, о его семье, о том, что сказал Сократ: «Мы не живём, чтобы видеть, а видим, чтобы жить». Самуэль видел правду, и это стоило ему жизни.