Зал наполнили вздохи: тихие, долгие, шумные, обрывистые, – вздохи поражения. Но в тени был еще один, другой, который никто не услышал.
– Ваш экипаж ожидает вас у ворот, посол, – нарушил тишину Хефим. – Да хранит ваш путь Огненный Отец.
Донеслось недолгое дерганое шебаршение ткани, шесть пар размашистых шагов, скрип дверных петель и последующий хлопок.
– Гарэт!
Темно-бардовый гобелен, занимавший всю полукруглую нишу за помостом, всколыхнулся. Рядом с массивным троном из молочного камня, встала невысокая худая фигура, облаченная в узкие сапоги, заправленные в них широкие угольно-черные штаны и мешковатую тунику, в цвет. Ворона в нем выдавал алмазный эфес тонкого меча, покоившегося на кожаном поясе, затянутом на его тонкой талии.
– Я здесь, Ваше Величество.
Король повернул свои ночные глаза к Ворону. Широкие черные брови нахмурились.
– Я привык видеть своего собеседника, Гарэт. И тебе это прекрасно известно. Откуда мне знать, что за этой тряпкой ты, а не кто-то из харийцев?
Губы оценили шутку. Я откинула с головы расслабленную петлю плотного темного шарфа. Он был несуразно длинной необходимостью: его кольца спадали с шеи на грудь и прикрывали мое яркое отличие от других Воронов; длинные концы уходили до колен и позволяли скрывать эфес клинка от горожан – иногда мне не следовало выделяться из толпы, а сокрытие лица было скорее привычкой, чем необходимостью, но не менее полезной – редкий человек знал Первого Ворона короля в лицо.
Авриил скупо кивнул и махнул советнику, приказывая ему удалиться.
Морщинки в уголках рта Хефима стали глубже. Не заставляя короля проявлять терпение, он показал свой прямой пробор в седых волосах и удалился.
– Советник считает, что я должен составить новый мирный договор, – начал размерено вещать Авриил, когда небесно-голубой костюм Хефима скрылся за тяжелыми дверьми.
Он задумчиво почесал свой мощный гладковыбритый подбородок сбитыми костяшки пальцев. Взгляд невольно зацепился за три бледных прямых линии, идущих от его нижней губы к шее и скрывающихся за глубоко-бордовым мундиром, с вольно расстегнутым воротом.
Мои глаза стремительно нашли зеркальную гладь мраморного пола.
– Пошел третий год, как мы гоним их со своих земель, а они вцепились в нее зубами и продолжают верить в то, что имеют на это право. О каком мирном договоре может идти речь? Калум не отдаст Аракану украденное. Мирный договор – унижение. Они кинут нам подачку в виде пустынного куска нашей же земли. – Король широко расставил ноги и по своей привычке подался вперед. – Я правильно говорю, Арэт?