На этом месте, казалось, замер не только зимний день, но и само время. Искрящиеся снежинки, такой мягкий свет солнца и тот самый обелиск, всё было пропитано чем-то гораздо большим, чем можно было выразить словами. Укрытые секретами зимы, эта лавочка и этот человек были связаны по-своему с той историей, которая даже шёпотом не была предназначена для чужих ушей.
Но чтобы понять её, нужно вернуться назад – в те давние, наполненные жизнью и страданием зимние дни.
Зима. Та самая зима, что была почти пять десятилетий назад. Мороз тогда был особенно крепкий, а снег – глубокий, почти до колен. В маленькой деревушке, окружённой лесами и холмами, жизнь шла своим чередом. Люди еще до восхода солнца спешили по своим заботам, а вечерами укрывались в домах, прячась от снега и пронизывающего ветра. Казалось, всё замёрзло – даже само время.
В те холодные дни он, ещё совсем не старик, а юнец не достигший и двадцати, впервые встретил её. Столь же юная девушка с мягкими чертами лица, большими карими глазами и звонким, словно хрустальным смехом, от которого в груди растапливался лёд, держала в руках почтовую сумку и бодро шагала по заснеженной улице. Ветер играл её каштановым шарфом, а снежинки оседали на длинных ресницах, словно ветви ели под февральским снегом. Она приходила раз в неделю, доставляя письма и свертки жителям деревни, чья жизнь протекала вдали от суеты больших городов. Для него приход её был чем-то большим, чем просто событие – это был свет, проникающий в его замкнутую жизнь.