«Ну же, давай!» – мысленно упрашивал юноша, надеясь и в то же время опасаясь что вот сейчас непременно увидит легендарный дух горы Курама.
Но на его молчаливый призыв ответа так и не было. Внезапно все стихло и Катсутароу слышал только свое сбивчивое дыхание. Поморщившись, он опустил лук и зашагал дальше. Сердце юноши еще не сразу успокоилось.
В бою на мечах он не чувствовал в себе страха. Наоборот, бросался на противника, стараясь уничтожить волнение где-то в глубине и проявить себя. В стрельбе из лука ему не было равных, и он это знал. Уже несколько лет он побеждал на ежегодных соревнованиях в храме тысячеликого Будды.
Он без труда мог справится с видимым противником, но легендарные вороны… Если атакующий делал это из тени, незаметно, это сбивало с толку и очень злило Акено.
Все также не спуская глаз с близлежащих ветвей и изо всех сил прислушиваясь, юноша продолжал восхождение.
В конце пути его ждали большие ворота тори из темного дерева. Он вступил в священную твердыню и направился к храмовому комплексу.
Здесь в главном храме он и нашел своего друга. Котаро сидел с закрытыми глазами, наклонив голову к соединенным в молитве ладоням. Безмятежное обычно лицо было чем-то озабочено и выглядело нахмуренным. На его гладко выбритой голове белела повязка, кремового цвета кимоно и шаровары а также желтая накидка дополняли образ. Он сидел босиком, поджав под себя ноги.
Акено остановился у входа. Придется ждать, когда этот парень закончит молитву. Они были друзьями с детства, но выбрали совершенно разные дороги. Присев на ступеньки, стрелок любовался голубым безоблачным небом небом, парящими над вершинами кедров соколами и ненавязчивым шелестом ветра.
От каждого храма горы Курама веяло вековым спокойствием. Жизнь здесь протекала неторопливо, размеренно, будто выпав из суеты имперской столицы.
Он любил приходить сюда. Из Котаро получился замечательный собеседник. Не смотря на то, что он был немного младше Акено, монах был значительно прозорливее и начитаннее. Сведения об окружающем мире, почерпнутые в книгах явно давали ему фору. Каждый раз Катсутароу спускался с горы невероятно обогащений общением и удивительными сведениями.
Монахи и сами нередко спускались в мир: пополнить запасы провизии, помочь кому-нибудь из крестьян. Жизнь за пределами горы их не манила, но они о ней знали. И знали, надо сказать не мало.