Весь мир юного стрелка сжался до этой хрупкой фигурки, мучительно медленно танцующей на доске. Девушка повернулась и ее замысловатая причёска хищно блеснула на него бусинами шпилек, черный шелк волос, поднятых вверх открывал то место, где шея переходила в спину, оттенок и вид этой части женского тела заставил его задохнуться. Рот резко наполнился вязкой слюной а внизу живота болезненно заныло.
Персиковая кожа, по которой внезапно захотелось провести языком все еще манила, когда он заметил будто бы голодных хищников, заполнивших комнату. Они не задумываясь сожрали бы эту девушку полностью. Но что-то их сдерживало. Будто из последних сил. Они не смели даже дышать в ее присутствии. И от осознания этого Катсутароу захотелось искромсать их всех. Он машинально коснулся пальцами своих двух мечей у пояса: холодные ножны «дайсе» придали ему стойкости и будто бы отрезвили. Что это за наваждение?
Стрелок снова посмотрел на девушку, и опять ему захотелось к ней прикоснуться, обнять, прижать к своему телу, почувствовать ее вкус…
Недюжим усилием воли, Катсутароу заставил себя отвести взгляд от свежей как весеннее персиковое дерево прелестницы и неспешно пошел к выходу. Все его существо какой-то неведомой силой тянуло его обратно, но он сопротивлялся на грани своей воли. Придется подождать Такано-сана на выходе. Посреди выступления все равно нет шансов его отвлечь. Пусть даже и важным письмом.
Стрелок присел на деревянный пол у выхода, спустив ноги на землю, по соседству с многочисленными сандалиями и туфлями.
Не удивительно, что этот самый прекрасный цветок Киото собрал вокруг себя всех более менее влиятельных людей. Вон их там сколько. Вечер неспешно перерастал в ночь, небо становилось все темнее. На его фоне мечтательно блестели звезды, темнели сосны и сияли в алом свете фонарей лепестки на близлежащих деревьях сакуры. Растревоженные легким ветерком они медленно осыпались к ногам Катсутароу. А юноша все еще боролся с желанием вернуться и досидеть до конца. Пускай и с другой стороны, пускай и довольствуясь лишь небольшим обзором, оставленным дверью.
Он уже почти убедил себя в том, что не будет ничего дурного, если он вернётся к двери и насладиться прекрасным танцем дитя искусства вместе с остальными, но тут его внимание и слух привлек резкий звук хрустящего под ногами щебня. Юноша вскинул голову и увидел их. Группа из двадцати девушек неспешно а главное почти незаметно подходила к порогу где сидел стрелок.