И тогда она увидела их. Высокие, изящные фигуры, стоящие на гладкой платформе, выступающей из города. Их было немного, около десятка. Они были облачены в одежды из материала, напоминающего сотканный лунный свет, ниспадающие мягкими складками. Их движения были грациозны и плавны, лишены той угловатости и тяжести, что присуща людям. Они были прекрасны и пугающе нереальны, словно ожившие статуи из легенд.
Один из них, стоявший чуть впереди, был облачен в более плотные, мерцающие доспехи из тусклого металла с синими светящимися рунами – орихалка. Он был выше остальных, с длинными темными волосами, собранными на затылке, и лицом, чьи черты казались высеченными из благородного камня – строгие, но не лишенные внутренней силы. Его глаза, цвета морской волны в шторм, внимательно изучали ее.
Это был Кай. Он видел, как маленькая, хрупкая лодка приближается к их скрытому городу. Видел фигуру в ней – такую маленькую и уязвимую в этом огромном море. Его разум Хранителя мгновенно оценил потенциальную угрозу (ничтожную) и уникальность момента (невероятную). Это был первый контакт.
Когда лодка Лии мягко коснулась платформы, наступило молчание. Молчание, заполненное напряжением и изумлением. Лия, сжимая весла дрожащими руками, подняла взгляд на Кая. Она увидела не врага, а… печаль. Глубокую, древнюю печаль в его глазах, скрытую под маской настороженности. И что-то еще – силу, которая исходила от него волнами, почти осязаемую.
Кай смотрел на нее. На ее простое платье, на испачканные солью руки, на лицо, обрамленное ветром и солнцем. Она была так *друга*. Так… *живая*. В ней не было той утонченной, кристальной чистоты атлантов, но было что-то земное, теплое, невероятно стойкое. И ее глаза – широко распахнутые, полные страха, но и непоколебимого любопытства – поразили его. Он чувствовал ее страх, ее удивление, ее… *принятие*. Она не источала враждебности, только благоговейный трепет.
Он сделал шаг вперед. Его язык, предназначенный для общения с сородичами, застрял в горле. Слова их древнего наречия, наполненные гласными и сложными вибрациями, были бесполезны. Он попробовал жест – медленно поднял руку в знак мира.
Лия ответила тем же, ее рука дрожала. Она попыталась заговорить на языке Элдории, слова звучали грубо и чужеродно в этой мерцающей тишине.