Этот вопрос жег душу сильнее, чем боль в искалеченном теле. Лучше бы никогда не верить в свою избранность, чем осознать ее обман, лежа беспомощным бревном на смертном одре.
Всеслав лежал, глядя на солнечный луч, медленно ползущий по стене. Сколько времени прошло с тех пор, как он последний раз видел Забаву и Ждана? Неделя? Две? Время утратило свою чёткость, дни слились в один бесконечный поток боли и бессилия.
Образ Забавы возник перед глазами – русая коса до пояса, смешливые карие глаза, ямочки на щеках. Он помнил, как она смеялась на прошлогоднем празднике урожая, когда он, выпив лишнего медового напитка, пытался изобразить танец журавля. Помнил, как румянец заливал её щёки, когда он украдкой брал её за руку в хороводе.
А Ждан? Верный, немногословный Ждан. Всегда рядом, всегда готовый подставить плечо. Они вместе охотились, рыбачили, соревновались в силе и ловкости. И соперничали за внимание Забавы, хотя никогда не говорили об этом вслух.
Сердце Всеслава сжалось от внезапной мысли: что, если они теперь вместе? Что, если Ждан утешает Забаву, пока он лежит здесь, прикованный к постели? Острое жало ревности пронзило грудь острее, чем любая физическая боль.
– Глупец, – прошептал Всеслав в пустоту комнаты. – О чём ты думаешь? Какое право ты имеешь ревновать?
И всё же… всё же он не мог избавиться от этой мысли. Они молоды, полны жизни. А он? Он – полутруп, ожидающий неизбежного конца.
Несмотря на это, тоска по их присутствию становилась невыносимой. Услышать смех Забавы, увидеть спокойную улыбку Ждана – сейчас это казалось важнее любых снадобий и отваров. Но что, если их взгляды будут полны жалости? Что, если он увидит в глазах друзей то же самое мучительное сострадание, которое видел у матери?
Всеслав закрыл глаза, пытаясь справиться с бурей чувств. Зависть к здоровому телу Ждана, страх потерять привязанность Забавы, стыд за свою беспомощность – всё это переплеталось в тугой узел, сдавливающий горло.
И всё же… всё же он хотел их видеть. Нуждался в них больше, чем когда-либо. В их голосах, их рассказах о деревенской жизни, их присутствии, напоминающем, что мир за стенами избы всё ещё существует.
Но сможет ли он вынести этот укол боли, когда увидит в их глазах отражение своей сломанной судьбы?
Всеслав усмехнулся в пустоту комнаты, наблюдая за пылинками, танцующими в солнечном луче. Вот они – свободные, легкие, парящие в воздухе. В отличие от него, великого воина, прикованного к постели собственной немощью.