– Мам, – догоняю родителей, равняясь с ними. – Мне надо Таньке позвонить. Вы заходите, я сейчас.
– Хорошо, только в этот раз, – предостерегает она.
– Знаю, – перебиваю, кивнув с улыбкой. Вытаскиваю для вида мобильный, отхожу, и когда мои скрываются в здании кофейни, перебегаю дорогу обратно.
В аптеке покупаю перекись, зеленку, ватные палочки и лейкопластырь.
– У вас все хорошо? – уточняет аптекарь. Нет, ну у меня на лице что ли написано: попала в беду, вызывайте спасателей?
– Просто оплачиваю добро за добро. – Сообщаю сухо. Помедлив зачем-то добавляю. – И это не потому, что на меня подействовало его очарование. Вообще нет!
Молодой парень лишь улыбается, а я понимаю, что сморозила глупость.
Возвращаюсь к Стрельцову, который так и сидит на лавке. Может, он был уверен, что я приду? Да ну нет, быть не может. Совсем уже из серии фантастики. Сажусь рядом с ним, стараюсь не обращать ни на что внимание, и даже пропускаю мимо его реплику. Молча вытаскиваю перекись и ватную палочку.
– Замри, – говорю командным басом. Дан смотрит на меня широко открытыми глазами, будто увидел диковинку.
– Что ты делаешь, колючка?
– Разве не видишь, пытаюсь сохранить твою слащавую мордашку от шрамов. Доброе дело. – Подношу палочку к ранке, а у самой отчего-то сердце екает. И так главное тепло оно отзывается, будто происходящее выходит за рамки “просто знакомых”.
– Переживала обо мне значит? – наглец ловит мою руку, сжимая ее, не сказать, что крепко, скорее это какое-то интимное прикосновение. Его шершавый палец скользит вдоль линии моего запястья, а горячие мятное дыхание щекочет мои губы. Приехали.
Резко дергаюсь, пока мурашки окончательно не добили. Не понимаю, что со мной происходит.
– Нет, – отвечаю, и не ведь не вру. – Просто нынче шрамы совсем не украшают. А как же ты потом будешь снимать девушек? Так что я делаю доброе дело, будь мне благодарен, Стрельцов.
Несколько секунд он молча смотрит на меня, потом неожиданно начинает смеяться. Да таким заразительным искренним смехом, что мне и самой хочется улыбнуться. Правда, я чудом сдерживаюсь, делаю свое дело: наклеиваю ему на лицо лейкопластырь. Остальное решаю не обрабатывать, не так все плохо, раз он смеется.
Поднимаюсь на ноги, перекладывая пакет в руки Дану.
– Дальше сам, меня родители ждут.
– Ну да… а то папочка же заругает, – язвит он.