Эвелин встала и подошла к окну, вглядываясь в космическую бездну. Холод от стекла ощущался даже на расстоянии. Она всегда находила утешение в порядке Вселенной, в ее предсказуемости, пусть и сложной для понимания. Эта аномалия была как фальшивая нота в безупречно исполняемой симфонии, как соринка в идеально отлаженном механизме. Это нарушало ее внутреннее равновесие, ее веру в то, что у всего есть рациональное объяснение.
«Может, я просто переутомилась», – подумала она, вспоминая бесконечные смены и скудные часы сна. Кофе уже давно перестал оказывать стимулирующий эффект, превратившись просто в горячую, горькую жидкость.
Она вернулась к своему терминалу. Написала короткое, предельно корректное электронное письмо начальнику сектора, профессору Армстронгу, приложив первичные данные и запросив консультацию. Ответ пришел спустя полчаса, столь же корректный и столь же предсказуемый.
«Доктор Рид, – гласило письмо, – ваши наблюдения, безусловно, интересны. Однако, прежде чем привлекать дополнительные ресурсы, настоятельно рекомендую еще раз проверить возможные инструментальные ошибки или локальные атмосферные явления. Вы знаете, как щепетильно комитет относится к подобным заявлениям в преддверии рассмотрения бюджета. Уверен, вы найдете более… приземленное объяснение. С наилучшими, Р. Армстронг».
«Приземленное», – Эвелин криво усмехнулась. Ирония заключалась в том, что сигнал был приземленным, до безобразия. Просто его «земная» природа не вписывалась ни в одну известную категорию. Это не было радиоизлучение известного происхождения, не гравитационная волна, не магнитное возмущение. Это было нечто иное, словно сама ткань пространства-времени вокруг планеты начала вибрировать с определенной частотой.
Она снова и снова прогоняла данные. Каждый раз результат был тем же. Холодное, отстраненное любопытство ученого в ней боролось с растущей тревогой, с чувством, что она стоит на пороге чего-то огромного и, возможно, недоброго. Словно невидимый дирижер не просто добавил новую ноту, а начал менять всю партитуру, и только она, по какой-то причине, услышала эти первые, тихие изменения.
Рабочий день официально закончился два часа назад. Сменщик, молодой и полный энтузиазма Диего, уже давно должен был ее подменить, но Эвелин отправила ему сообщение, что задержится, сославшись на необходимость закончить калибровку. Ей не хотелось ни с кем делиться этим открытием, пока она сама не будет уверена. Не хотелось выглядеть паникершей или, хуже того, некомпетентной.