Письмо к тебе - страница 8

Шрифт
Интервал


До этой встречи я часто ловила себя на мысли, что что-то со мной не так. В 21 год я ни разу по-настоящему не влюблялась, и общество вокруг будто бы намекало, что это ненормально. Я слышала от подруг истории о безумных романах, о счастливых или болезненных разрывах, а у меня не было ничего – только робкие симпатии, которые так и не перерастали во что-то большее.

Теперь же все изменилось. Жизнь вдруг заиграла новыми красками. Как будто кто-то невидимый взял в руки кисть и провел по моему миру широкими мазками цвета – яркого, теплого, живого.

И пусть я не знала, что ждет меня впереди, я была уверена: что-то значимое уже началось.

Мы прожили вместе 2,5 года. Это было счастье, в которое я верила всей душой. Мы путешествовали, строили общие привычки, засыпали, переплетаясь руками и ногами, и, казалось, знали друг друга наизусть.

Наступила зима, принесшая холод, который поселился не только за окнами, но и между нами.

Я уходила из этой квартиры, оставляя за собой след пустоты. Дверь закрылась тихо, но в этот момент что-то внутри меня разорвалось с грохотом.

– Все будет хорошо, – говорила я себе, перетаскивая коробки с вещами.

– Все будет хорошо, – шептала любовь, провожая меня взглядом.


Она осталась там, в прошлом. Осталась в чашках с недопитым чаем, в отпечатках наших шагов на деревянном полу, в теплых вечерах, когда мы сидели на кухне и говорили обо всем.

Теперь ее здесь больше нет.

Но есть я.

И, значит, впереди будет новая глава.

Дневниковая запись от 10 июля

Я уже предчувствую что-то неладное, холод поселился в нашем доме. Сегодня дом дышал иначе. Воздух казался вязким, как будто комнаты были изнутри затянуты тонким льдом. Я двигалась осторожно, как будто каждое моё слово, каждый шаг могли спровоцировать лавину. Мы всё ещё жили вместе, но не вместе. Я чувствовала это всем телом. Он молчал. Не просто молчал – отстранялся. Тепло, к которому я привыкла, исчезло. Оно не испарилось, не ушло на цыпочках, как уходят по-настоящему сильные чувства. Оно растворилось в быту, в недосказанностях, в том, что мы стали ложиться спать спиной друг к другу. Я не могла понять, когда всё начало рушиться. Возможно, тогда, когда мы перестали смеяться над одними и теми же глупыми шутками. Когда «доброе утро» стало звучать формально, а «я люблю тебя» – всё реже. Или когда я начала считать, сколько раз в день он берёт в руки телефон и не смотрит мне в глаза. Он пил кофе молча. Я тоже. И между нами не было тишины – между нами был лёд.