Я стоял посреди улицы, не понимая, что происходит вокруг. Машины проезжали мимо, кто-то смеялся на другой стороне дороги, кто-то торопился по своим делам – и всё это вдруг стало невыносимо чужим. Как будто реальность треснула, и я выпал из неё.
Рука всё ещё сжимала телефон, но голос отца я почти не слышал. Он что-то говорил, повторял моё имя, но до меня не доходило. Я просто стоял. И молчал.
Люди проходили мимо, кто-то случайно задел меня плечом, бросил короткое «извините», но я даже не посмотрел в его сторону. Мир больше не имел значения.
Я не помню, как дошёл домой. Помню только, как захлопнулась дверь и я медленно осел на пол, уткнувшись лбом в колени. Не было ни слёз, ни крика – только пустота. Как будто внутри всё выгорело.
Точно я знал только одно – мне нужно домой, я должен быть там.
Я снова вернулся на улицу, не чувствуя под собой земли. Сел в маршрутку, уставился в окно, но ничего не видел. Всё внутри будто застыло. Я даже не знал, кому писать, что говорить. Какая-то бабушка рядом пыталась со мной заговорить – я только кивнул и отвернулся.
Потом был вокзал. Какая-то суета. Я вроде бы купил билет, вроде бы что-то ел – всё как в мутной воде. Мозг отказывался думать.
Поезд тронулся. Я смотрел в окно, как будто там можно было найти хоть какой-то ответ. Но там были только столбы, деревья и чёрная полоска рельсов, убегающая вдаль. Всё внутри казалось онемевшим.
Иногда приходил кондуктор, кто-то предлагал чай – я мотал головой. Люди вокруг говорили, шутили, кто-то громко смеялся. Я сидел с наушниками в ушах, хотя музыка не играла. Просто чтобы никто не трогал.
Периодически я вспоминал какие-то мелочи: как мама варила свой вишнёвый компот, как она смеялась над моими глупыми шутками, как ругалась, когда я забывал разморозить мясо к ее приходу. Эти обрывки памяти били точнее, чем любые слова.
Я не знал, как оно будет – вернуться домой и не услышать её голоса. Не почувствовать запаха духов в прихожей. Не увидеть записки «купи что-нибудь, я не успела» на холодильнике. Дом, где она была – и больше не будет.
Поезд приближался к станции, и с каждым километром внутри что-то сжималось.
Поезд замедлил ход и встал с протяжным вздохом. Я вышел на перрон. Люди вокруг спешили к своим встречающим – обнимались, ругались, смеялись. А я стоял, зажав ремешок сумки в кулаке, и смотрел, как мимо меня проходят. Меня никто не встречал.