Так Роман оказался среди тех, кто уже не просто мечтал о будущем, а пытался его сконструировать в буквальном смысле. Отдел занимался амбициозным и почти мифическим направлением – изучением атмосфер планет Солнечной системы и попытками внедрения биосферных разработок на данных планетах. Говоря проще, они хотели активизировать жизнь там, где её никогда не было. Или, где она когда-то могла быть.
Команда была молодой, почти как университетская группа, только с доступом к сверхточным лабораториям, спутниковым каналам связи и квантовым моделям. Почти все знали друг друга по учёбе: совместные лекции, симпозиумы, ночные мозговые штурмы в кофейнях и курсовые на два ноутбука. И теперь – снова вместе.
Атмосфера в отделе напоминала экспедицию во времени: научные задачи соседствовали с воображением, расчёты – с мечтой. Здесь ценили креатив так же, как точность. У каждого за плечами был собственный проект, идея, маленькая гипотеза, которая могла стать большим открытием. Особенно вдохновляло, что старшие коллеги не занимались покровительством, они вовлекали. Настоящее научное братство. Один, по слухам, когда-то сам разрабатывал биокапсулы для посадки на спутники Юпитера. Теперь он помогал Роману с симуляциями экзопочв.
«Проект особого назначения» требовал свежих решений. По бумагам отдел уже «оживил» все известные планеты: создавались прототипы станций, велись расчёты для доставки микроорганизмов, изучались ледяные поля, вулканические кратеры, газы атмосферы. Но ощущалась нехватка чего-то живого – инсайта, толчка, живого камня в мёртвой пустыне. Модели упирались в тупики. Где-то не хватало давления, где-то кислорода, а где-то – самой идеи жизни.
Через месяц должен был состояться конкурс внутри НПО, очень важный этап для «Проекта особого назначения». Каждый отдел готовил свою концепцию. Победившие разработки переходили на следующий этап, которые планировал опытное моделирование и финансирование. Напряжение в лабораториях росло. Все знали, что время ограничено.
Соседний отдел, где работала Даша, его Даша, занимался осадками. Они исследовали возможность вызывания искусственных дождей и гроз по аналогии с программами ОАЭ и экспериментами в Сахаре. Но даже там, где удавалось сконденсировать влагу, почва оставалась мёртвой. Без атмосферы, без почвенных микроорганизмов, без дыхания.