– Барыня, всё готово для чаепития, – сказала служанка.
– Спасибо, Даша. Ступай. Понадобишься, позову.
– Слушаюсь, – служанка присела в книксене и тут же покинула комнату.
– Прошу. Будем пить чай с десертами. А тем временем вы мне расскажете что-нибудь увлекательное из вашей практики.
– Генриетта Арнольдовна, голубушка, увольте, прошу, давайте побеседуем на другую тему. Хотите, я расскажу вам о своей крестнице? – сыщик ловко перевёл внимание баронессы на другую тему.
– О вашей крестнице? Заманчивое предложение. Конечно, хочу, рассказывайте.
– Благодарю. Только сперва хотелось бы разузнать о картине, что на стене напротив нас.
– Вот вы какой. Хитрец! А я и не знала, что сыщики интересуются живописью, – Осип Данилович приятно удивил баронессу.
– Как видите, исключения случаются, – скупо улыбнулся Пракшин. – Моя матушка великолепные полотна создала и мне привила любовь к живописи.
– Что вы говорите? Как интересно. И вы умеете рисовать?
– Раньше умел. Давненько не брал кисти в руки. Некогда. Работа требует большой отдачи и жадно съедает время. Поверите, если скажу? Суток не хватает. Беру папки с документами домой и ночами корплю над ними. А утром опять в дорогу. Уважаемая баронесса, я очень занятой человек. Так и живу: одиноко и совсем неинтересно.
– Как жаль, что работа отбирает у вас лучшие годы жизни, – с сожалением произнесла она.
– Вы правы, Генриетта Арнольдовна. Но делать нечего. Сам выбирал такую профессию.
– Не грустите, Осип Данилович. Вы молоды. Всё ещё будет. Попробую отвлечь вас. Так и быть расскажу об этом полотне. То была знаменитая коллекция портретов моих родителей: карандашных рисунков и акварелей художницы Ефросиньи де Лансере, по мужу Арнштайн. Она приходилась детям моей тётушки сводной сестрой, по-простому, кузиной. Много тайн скрывалось под вуалью этой женщины. Они придавали ей помимо благородной красоты, врождённого и изысканного изящества, ещё и прелестный ореол загадочности. История умалчивала, кто именно родной отец этой дамы.
– Ого, даже так…
– Да. Лишь ранняя смерть приоткрыла завесу тайны. Безутешная мать настояла, чтобы на могильной плите выбили подлинную фамилию дочери. Тогда и приоткрылось имя ещё никому неизвестного Казимира Максимовича Аксёнова. Он и был кровным отцом Ефросиньи. Его Капитолина Елизаровна Голятина любила задолго до встречи с графом де Лансере. Как потом выяснилось, она тяжело переживала мимолётные интрижки своего супруга. В отместку, воспользовавшись подходящим моментом, тётушка возобновила отношения с Казимиром Аксёновым, принимая ухаживания художника. Как выяснилось, он и поныне любил её. А вот их близость произошла совершенно случайно и всего лишь раз. Тогда Капитолина Елизаровна в очередной раз жестоко страдала от очередной измены мужа. Графиня де Лансере утаила от Казимира, что Ефросинья его кровная дочь. Супруг знал об этом, но никаких сцен ревности не устраивал и сделал всё, чтобы их союз не распался. И не удивительно, наедине с собою он испытывал мучительные угрызения совести, ибо чувствовал вину перед женой.