Кошкина раздражала и манера недоговаривать предложения, и перст, указующий в небо. На самом верху… Тоже мне, да кто тебя туда пустит!
– Товарищ генерал, если вы о заложниках, то ведь освободили, как того требовала поставленная руководством задача. Наше дело маленькое. Но важное.
– Ладно, Кошкин. Дурку тут не валяй. Умельцы вы тут дурку валять. У тебя татар в роду нет? Вот так-то. А то хитрый, как татарин. Ты мне о заложниках, а я тебе об этом, как его. Афганец этот. Шах Масуд.
«Деревня, – выругался про себя Вася, – жаль, что когда генеральские звезды „кабинетным“ дают, то теоретический экзамен не принимают. Типа канминимума».
– Вы имеете в виду главнокомандующего Северным альянсом Ахмадшаха Масуда? – уточнил он.
– Да, главнокомандующего. Меня теперь наши главнокоманующие трясут, отчего это мои люди в обход внешней разведки с Масудом сносятся и арабскими террористами занимаются.
– Террористы, непосредственно угрожающие России, – наш профиль. Как я понимаю. А арабские они, чеченские, солнцевские или коптевские – это вопрос статистики для теоретиков из аналитических отделов.
Востриков поднял голос, и Вася вдруг догадался по ломкой ноте, что начальник – существо несчастное, затравленное, одинокое.
– Тебе незачем понимать, Кошкин! Ты что себе думаешь? Тут покруче твоих дружков люди есть… Ветераны! Родина знает, кого в генералы… Побегаешь у меня в служках-дружках! Ты мне чтоб через месяц все об этих хулиганах раскопал, чтоб ни днем позже. А то я тебе звезды укорочу, узнаешь меня!
– Слушаюсь! – буркнул Вася.
«Узнаю. Кишка у тебя тонка меня разжаловать». Опытный Кошкин предположил, что общие разговоры о том, что освобожденные его группой заложники как-то связаны с Масудом, докатились до верха, там проявили интерес, и теперь Востриков хочет прошустрить, выслужиться вперед разведки. Вот и стоит трехзвездный Вася Кошкин на ковре, как нашкодивший школьник в кабинете директора. Стоит и думает, кому же он теперь служит, какой «внутренней родине»? Впрочем, спорить с генералом бесполезно. Вася просто махнул рукой и решил забыть на неделю о вздорном генерале. На Руси обещанного три года ждут. А теперь даже и в ФСБ.
Однако Востриков напомнил о себе гораздо раньше, чем ожидал Василий. Уже в тот день, когда Паша Кеглер бежал со своими пленками в московское бюро ZDF и готовился брать приступом эксперта Балашова, Кошкин снова отдувался в кабинете генерала. На этот раз Вострикова будто подменили, из него сдули воздух, так что тело обвисло на худой душе, что тебе тряпье на заборе.