Что же оставалось на долю искусств? Этот вопрос ставило у нас только молодое поколение. Интеллектуалы академии и прихода «нового времени» в образе Мессии с сияющим нимбом над головой, в белых одежда, на белом коне, с наманекюренными руками. В действительности «новое время» явилось в образе русского Ивана с всклокоченными волосами, в изодранной и грязной одежде, босиком, с натруженными кровоточащими руками. В таком явлении эти люди не признали «новое время». Они отрешились, бежали прочь и попрятались. Остались только молодые. Но это молодое поколение родилось не в октябре 1917 года. Октябрь в искусстве появился гораздо раньше.
Русское Средневековье имело высокую живописную культуру – иконопись. В эпоху революции, которую проводил в России Петр Великий, различные западные влияния начинают играть основную роль. Но искусство Запада в то время само шло по нисходящей линии. Поэтому оно было не в состоянии оказать влияние на развитие русского искусства. Начался долгий период бесплодия. Искусство не росло больше снизу, из народа, а насаждалось сверху, со стороны государственной Академии. Первыми выступили против Академии в 1865[56] году так называемые «передвижники», проповедовавшие «натуралистически» ясную живопись. Популярных «передвижников» сменил аристократизм группы «Мир искусства». Основной приметой этой петербургской группы было использование древних мотивов и полный разрыв с живописью, которую заменила раскрашенная графика.
В начале ХХ столетия в Москве наблюдается зарождение новой живописной культуры. Место рождения довольно характерно. Москва на была обессилена петербургской Академией и сохранила здоровую народную кровь. Возобновились связи между Россией и городами-рассадниками нового международного искусства, такими как Париж. В Москве появилась группа живописцев «Бубновый валет». «Бубновалетовцы» не признавали просветительских историй «передвижников», ни историй времен рококо, от «мирискуссников» и утверждали, что средства выражения живописца должны быть иными. Они пытались найти элементарнейшую форму создания картины в народном искусстве и иконописи, в живописи вывесок, в персидской и индийской миниатюре, у Гогена. В отличие от красивости и ровности картин «Мира искусства», работы группы «Бубнового валета» впечатляли интенсивностью и брутальностью линии и цвета. Эта группа была организована Ларионовым, Гончаровой, Кончаловским и другими. Это объединение молодых художников вскоре распалось на две самостоятельные группы. Одна обращалась к проблемам цвета, плоскости, пространства и конструктивного построения, другая – культивировала саму картину. В то время как первые, несмотря на хаотичность первых попыток, продолжали свое развитие и эволюцию, вторые были сильны в своих исходных позициях, что означает изучение проблем, поднятых Сезанном. Сезанн обращался с холстом, как с полем, которое художник обрабатывает, пашет, засевает, давая возможность вырасти на нем новым плодам природы. Его всё еще волновали музеи. «Я хочу создать искусство, вечное, как искусство музеев»