– А вы обзавелись дополнительными лошадьми? – поинтересовался Ростопчин.
– Да, уже отправлены, и я приказал, чтобы меня на почтовых станциях ждали подставы[3].
– Прекрасно. Пойдёмте в дом.
В гостиную вбежал корнет Толстой:
– Здравствуйте, Андрей Иванович. Представляете, я сейчас был в Кривом переулке, а на месте моего дома торчат одни головёшки, да и уцелевшие домы все разграблены. Не везде убраны трупы. Встретил дворовую Фёклу. Подошёл к ней, а она бросилась от меня бежать. Догнал её, а она кричит и руками машет: «Ты хранцуз!» Понял, что она умом тронулась. Жаль родной Москвы.
И такой у него был удручённый вид, что казалось, он сейчас заплачет.
– Толстой, вы что нюни распустили? – сурово оборвал его граф Ростопчин. – Пора уже быть воином, а не размазнёй!
– Простите, господа генералы, я всё понял и готов вы ехать сию минуту, – твёрдым голосом произнёс Николай.
– Пойдёмте ужинать, корнет, – сглаживая неуместную резкость графа, с улыбкой проговорил князь Андрей. – Завтра нам рано надо выезжать.
– Я готов, господин генерал.
Горчакову понравилось, что юноша мгновенно сумел сориентироваться. Он так же, как и князь Горчаков, уже отправил лошадей на подставы и серьёзно подготовился к отъезду. Толстой показал генералу поднятый им в Москве французский бюллетень от 2 октября 1812 года.
– Вы представляете, Андрей Иванович, в нём ни одного слова правды. Пишут, что «Москва – не самая удачная военная позиция. И политического значения у Москвы больше нет, ведь этот город сожжён и превращён в руины на ближайшие сто лет», а также объявляют, что «маршал герцог Тревизский остался в Москве с гарнизоном». Зачем же так беззастенчиво врать? – спросил корнет.
– А почему, сударь, вы думаете, что Наполеон врёт насчёт гарнизона? Он весь полёг в сражении с русскими войсками. О поражениях своих он говорить не привык, поэтому и вещает не столько нам, сколько своим соотчичам, что всё отлично!
Толстой лёг, но сон не шёл.
С первой минуты граф Толстой не узнал генерала Андрея Ивановича Горчакова-второго. Он его видел в десятом году, когда князь Андрей переживал тяжёлую опалу, был под судом, и ему даже было запрещено находиться в обеих столицах. Сейчас же перед ним предстал уверенный в себе человек, который отдавал чёткие распоряжения перед дальней дорогой. И только внимательно присмотревшись, корнет заметил, что после тяжёлого ранения генерал ещё не совсем оправился и при быстрой ходьбе немного прихрамывает. На лице залегла глубокая морщина, и в серых глазах просматривались такие сила и упорство, что сейчас его никакая болезнь не остановила бы, только смерть!