Впоследствии Татьяна Александровна Ёргольская вспоминала: «Я уезжала в совершенно незнакомую мне семью и, как там сложится моя жизнь, не ведала. Пропасть разверзлась предо мною, я знала, что папенька решения своего не изменит, и я положилась на свои силы и на волю Всевышнего. Всё во мне будто окаменело. Я не помню, как прощалась с родными и уходила из дома, не оглядываясь, где всё для меня было дорого и свято. Мир в эту минуту представлялся мне таким зыбким и страшным, и казалось, смерть была бы лучшим избавлением. Но солнце светило по-прежнему! В карете Толстых я забилась в угол и сидела не шевелясь. Моё состояние понял граф Илья Андреевич. Он сел со мной рядом, прислонил мою голову к своей груди и всю дорогу так и продержал, поглаживая меня по голове. На моё счастье, дети Толстых встретили меня по-родственному, с восторгом. Узнав, что меня зовут Татьяной, старший мальчик Николенька, закружив меня по комнате, воскликнул: – Вот и не Таня, а Туанетт!
Правда, звучит красиво и романтично, и я согласилась с ним. Теперь меня все так называли! И началась моя жизнь в новой семье».
В Москве, в Кривом переулке, у прихода Николая в Гнездниках, в большом доме широко жил граф Илья Андреевич Толстой со своей семьёй. Не первый день здесь шло торжество по случаю приезда к нему героя Шёнграбенского сражения 1805 года генерала Петра Ивановича Багратиона. На следующее утро был намечен выезд на охоту, и впервые со старшими граф Толстой брал своего одиннадцатилетнего сына Николеньку.
Проснувшись среди ночи, отрок так больше и не смог заснуть. Стоило закрыть глаза, как ему начинало казаться, что он проспал и на охоту уехали без него. Он знал, что папа заказал для него настоящую охотничью курточку, которую он ещё вчера примерил и даже немного походил в ней по комнате. Весь вечер с доезжачим Петром готовил лошадь.
«Мне скоро двенадцать лет, а мама переживает и порой меняется в лице от страха, когда видит меня верхом на лошади. Она, видимо, вспоминает брата Илью, которого прошлым летом сбросил с себя конь. После этого у него вырос горб и ходить он стал как-то боком. Но я не малолетка, да и верхом на коня не в первый раз сажусь. Хорошо, что папа меня понимает!» – с радостью подумал он и, соскочив на пол, подбежал к окну.
Забрезжил рассвет, с каждой минутой яркая полоска света стала увеличиваться. Николенька заметил, что ночью мороз прихватил воду и на карнизе повисли разной величины сосульки. Он засмотрелся на воробьёв, которые прыгали с крыши на белоснежную улицу, а иные гонялись друг за другом, задевая снежные хлопья, купались и весело чирикали, встречая зарождающийся день.