К концу месяца уже словно и не было каникул. Жизнь вошла в привычный ритм.
Авдей вносил разнообразие в школьные будни. Вчера, например, содержательно сцепился с физичкой.
Когда Степанида Марковна снова прошлась по поводу крашенных мальчишеских кудрей (и что им всем неймётся?!), Авдей спокойно спросил у неё, что из области современной физики мы будем изучать.
– Авдиев, не строй из себя умного! – Степаниде лишь бы поорать. – Тебе хотя бы общий курс осилить, модник!
– А я и не строю, – вежливо отвечает Авдей. – Я тут летом увлёкся теорией фрактальной реальности, очень интересная штука. Вы наверняка знаете.
– Может, ты ещё и урок вместо меня проведёшь? – с издёвкой прищурилась Степанида.
– Если позволите, – с готовностью поднялся Авдей со стула, и растерянной физичке ничего не оставалось, как предложить ему своё место за столом. Класс, настроившийся позубоскалить, с удивлением взирал на Авдея. А он облокотился на учительский стол и непринуждённо так произнёс:
– Новейшие научные достижения – теория Хаоса и фрактальность мироздания – объясняют и доказывают взаимосвязь человека и космоса. Человек с его энергоинформационной составляющей, которую народ называет духом, душой, – является фракталом информационного поля вселенной.
В классе стало так тихо, что стало слышно, как уборщица в коридоре возит тряпкой по полу. Степанида стояла позади парт, выпучив на Авдея глаза. В тишине кто-то прошептал:
– Во даёт…
– Становится ясно, – продолжал невозмутимо Авдей, – что человек в самой своей основе – духовная сущность, а духовная сущность – это уже ничто иное, как фрактал Бога.
Авдей снова выдержал паузу.
– Ни фига себе пилит, академик… – снова раздался шёпот.
– …По Глейку, фракталы – это части, подобные целому, при одном и том же образовании повторяющиеся в уменьшённых масштабах.
– На русский переведи, – негромко попросил Паша Данько.
– Кусок торта – это фрактал целого торта. Этот кусок разрежь на 2 части, а те две части ещё на две – и так до молекул. И всё это будут фракталы. Ясно? – хитро прищурился Авдей.
– Без базара! – кратко ответил Данько.
– …А французский учёный Бенуа Мандельброт считал, что фракталом называется структура, состоящая из частей, которые в каком-то смысле подобны целому…
Постепенно урок физики Авдей превратил в урок фрактальной геометрии. К концу урока класс уже начинал понимать, что такое линейный и нелинейный фрактал, кривая Коха и канторовское множество; физичка превратилась в статую с благоговейным выражением на лице; а несколько девчонок, кажется, повторно влюбились в Авдея. Я раздулась от гордости, как пузырь, и гадала, откуда у этого троечника могли возникнуть такие глобальные знания. Нетерпелось расспросить!