– Владимир Донской, великий вурдалак, пал от первой же девушки, что встретил за века. Кто бы знал, что хватит пары женских грудей, – иронизирует Михаил.
Я ухмыляюсь.
– У неё и правда исключительная грудь. И теперь тебе запрещено на неё смотреть.
– Будто у меня есть время на женщин. Но, Владимир Андреевич, гостей не кусают, ясно?
Я улыбаюсь, вспоминая, как быстро она прикрылась. Как её кожа пахла, когда она злилась. Интересно, каков её аромат, когда она… возбуждена?
– Ничего не обещаю.
Странное чувство пронзает грудь – волнение? Из-за неё? Я отгоняю эту мысль. Скорее всего, она интересна лишь потому, что первый человек за два века.
– Алексей сойдёт с ума, – бормочет Михаил.
– Пусть леший занимается своими делами и не лезет в мои, – я облокачиваюсь на стол, скрестив руки.
– Он только и делает, что беспокоится, бедняга. Мы все знаем, что никто не должен узнать, кто мы. Но если ты сможешь держать себя в руках, проблем не будет. С твоим контролем я не вижу причин для беспокойства.
– Именно. Я перестал нападать на людей за века до твоего рождения, щенок. Найди её чемодан и привези его.
Его плечи опускаются.
– Будь я проклят. Словно мои слова до тебя не доходят. Наверное, чемодан уже нашли в аэропорту.
– Просто привези его и перестань дуться, как ребёнок, которого пора отшлёпать.
Он уходит, ворча, а я смотрю в пустое зеркало и вздыхаю. Одним махом она показала, как мне не хватает женской близости. Мысль о том, как моя рука касается её ягодиц, вызывает жажду.
Господи. Прошли десятилетия.
Аделина
Я прокручиваю в голове слова этого ворчуна, кажется, уже в сотый раз за последние полчаса. Не могу поверить, что он посмел так говорить о женской груди! И с таким смакованием, будто наслаждался каждым словом. Чудак.
Боже, найти кухню в этой огромной усадьбе – целое приключение. Я даже не знаю, как вызвать обслуживание номеров – телефона в комнате нет. Не хочется оставлять пустую тарелку перед дверью спальни.
Кажется, усадьба не совсем готова принимать гостей. Может, Полина ошиблась с датой брони? Я заметила это в аэропорту, вылезая из того самолёта смерти. Думала, придётся умолять или притворяться дурочкой, чтобы меня не оштрафовали за неудобства. Но ничего такого не случилось. Странно, что кроме Михаила и этого господина Нервозности я не видела других сотрудников. Наверняка их больше, просто я ещё не встретила.