– А может, это Двуликая?
– Что?
– Двуликая. Может, это она всё делает? – Севир пнул камешек под ногой и продолжил: – Это же она решает, кому давать дары, а кому нет. Если она прописала судьбу Ародана такой, разве можно что-то изменить? Вы об этом не думали?
Ренфел пристально посмотрел на Севира.
– Я не тот человек, который переубедит вас, мой принц. Скажу только, что все, даже самые ужасные события нужны миру. И чтобы понять их смысл, нам нужен Оракул.
– А зачем познавателям нужна Пейран?
– Вам ещё рано знать, – отрезал лорд Ренфел.
Севир с досадой вздохнул. Они не касались этой темы с момента, как Ренфел отослал Вьюгу, но вопросы так и вились в голове.
«Что особенного в девчонке? Она ведь не единственная бесценная в мире…»
Севир споткнулся. А познаватели знают, что он приказал отрубить ей руку? Вдруг им нужна именно способность Лики открывать шкатулки? Может, стоило сказать, что теперь она не бесценная? Севир посмотрел в спину Ренфела и закусил губу. Этот человек был готов отправиться на поиски Лики в одиночку, оставив заботы о безопасности принца кому-то из Коллегии.
«Если бесценная для него дороже куба, то стоит помалкивать, пока не придём в Ревну».
Что бы Ренфел ни говорил, Севир сомневался, так ли уж познавателям нужно его умение управлять кубом. Как-то же они пользовались Оракулом столько лет!
Город показался на рассвете. Острые шпили издалека походили на очень высокие деревья. Ревна по сравнению с Илассетом казалась крошечной и гораздо более молодой. Изначально столицей была другая крепость, что располагалась на берегу Оси, но ветвь росла всё дальше на север, пока её не остановил горный хребет, за которым начинались земли Владыки. Город построили, когда между скалами существовал проход, но лет сто назад его уничтожила лавина, и прадед Виктара назвал столицей Ревну. Хотел ли он спрятать казну и сокровища ветви подальше, или наслаждаться уединением и здешними красотами, или всё сразу – Севир не знал.
Они с Ренфелом прошли через пару поселений. Местные косились на чужаков с подозрением. Вернулся страх, который довелось испытать на границе, когда приметы Севира огласили на всю площадь.
Ренфел поначалу держался чуть позади, но, заметив, что Севир постоянно оглядывается, поравнялся с ним и по-отечески приобнял. Севир невольно замедлил шаг и только сейчас понял, что дыхание сбилось: так спешил оказаться в городе, что чуть ли не бежал у всех на виду.