Александр вытянул руки на «торпедо», хрустнув пальцами:
– Я и тревожился, и радовался грешным делом. Не смотри на меня так, у Сашки все время идеи какие-то были: то в Сирию он хотел, то на Донбасс в ополчение. Но с декомпрессионным переломом в анамнезе его, конечно, не взяли бы. Он это понимал; расстраивался, конечно, но плетью обуха не перешибешь. А тут СВО. Он сразу в военкомат – с четвертого курса универа, учится на архитектора, отличник, да и нравится ему это. Академку я ему потом оформил, чтобы доучился…
Александр застыл, пустым взглядом глядя на дорогу. Если есть дороги в аду, то выглядят они как раз так: старое, еще советское полотно – ничего нового Украина так и не построила за четверть века, а то, что построила с горем пополам, пришло в негодность даже раньше, чем то, что делалось при Союзе. Покрытие латаное-перелатаное, где асфальтом, где гудроном, где просто колдобины гравием засыпаны… да еще и свежих воронок как дырок в хорошем сыре – меньше прямо едешь, чем объезжаешь…
– В военкомате его, ясен день, развернули – я в этом был уверен, но у него же друзей вагон с прицепом. Некоторые еще из садика остались, а там ведь дети все сплошь из наших. Был один парень, Генка. Шалопай, папа из УФСИН, сам вырос при колонии, да туда же в итоге загремел. Откинулся как раз перед СВО, статья у него плевая была, хулиганство, часть первая, плюс освободили по УДО. Но срок за плечами – сам понимаешь, как клеймо на лбу. Как-то попал к ополченцам, вот он Сашке-то и присоветовал.
В армию Народной Республики его взяли сразу – лейтенант запаса, он все-таки военку сдал в своем институте; хорошая физическая форма, после травмы он уже через год к тренировкам вернулся, любит свое пятиборье. Отправили в тренировочный лагерь, он писал – готовят на офицера. Он часто писал. Потом письма стали реже. Потом, как закрутилось здесь, перестали приходить вообще.
А на днях мама Генки мне позвонила – Генку-то уж полгода как домой привезли…
– Груз двести? – уточнил Димка.
– Триста, – ответил Александр. – Но очень триста – после обстрела его нашли едва живым: множественные осколочные, контузионные переломы, ты, наверно, навидался такого.
– Не иначе как Ангел вынес, – кивнул Димка, а Александр продолжил:
– Врачи его с того света вытащили, конечно, но, во-первых, ходить он не может, сильные повреждения в крестцовом отделе, восстановится или нет – неясно. А во-вторых, он после черепно-мозговой травмы в себя не приходит никак. Ничего вокруг не видит, словно застрял в том дне, когда его контузило…