Грег что-то тихо пробормотал, уставившись в пол.
– Мне нужно… – начал он, но Кара уже прошла мимо него, одёргивая рубашку.
– Куда ты идёшь? – с легким раздражением в голосе спросил он.
– Я собираюсь найти своих друзей, – ответила она, бросив на него скучающий взгляд через плечо. – Не жди меня.
Грег с силой потянул молнию вверх, и металлическая застёжка больно впилась в его пальцы.
– Эй, подожди! – его голос прозвучал хрипло, с непривычной для него дрожью.
Кара уже стояла в дверном проеме, освещённая полоской света из коридора. Она обернулась, медленно облизывая губы – демонстративно, словно стирая его след.
– Что, Грег? – ее брови игриво поползли вверх. – Хочешь сказать «спасибо»?
Он сжал кулаки. В горле стоял ком – злость, стыд и что-то еще, чего он не мог назвать.
– Ты просто… – он резко выдохнул, – использовала меня, да?
Кара замерла. Потом медленно рассмеялась – не ее обычный звонкий смех, а что-то низкое, почти жестокое.
– Ой, бедняжка, – она сделала шаг назад к нему, – ты только сейчас это понял?
Ее пальцы легли ему на грудь, прямо над бешено колотящимся сердцем.
– Но тебе же понравилось, – прошептала она, и в этом не было вопроса.
Грег резко отшатнулся, ударившись спиной о стену.
– Иди к черту, Кара.
Она только пожала плечами и повернулась к выходу.
– Уже иду. Не скучай.
Дверь захлопнулась. В тишине подсобки остался только запах секса, дешёвого пива и разбитых иллюзий.
А где-то на другом конце общежития Кара уже смеялась с кем-то у барной стойки, как будто ничего не произошло. Но если бы кто-то присмотрелся повнимательней, то заметил бы, как ее пальцы слишком сильно сжимают бокал. Как будто ей нужно было во что-то вцепиться, чтобы не дрожать.
Душный подпольный клуб был заполнен сизым дымом и гулом приглушённых разговоров. Миша нервно постукивал пальцами по зелёному сукну, чувствуя, как висок пульсирует от напряжения. Перед ним таяла стопка фишек – последние деньги до зарплаты.
Лёва (Евгений Геннадьевич Левин) развалился в кожаном кресле, медленно потягивая армянский коньяк. Его карие глаза с хищным блеском изучали Мишу.
– Опять проиграл? – он усмехнулся, вращая в пальцах золотую печатку. – С тебя триста тысяч!
Миша сглотнул.
– У меня нет денег. Можно я постепенно их отдам? Обещаю!
– У тебя есть кое-что ценнее денег, – Лёва намеренно сделал паузу. – Твоя Маша.