– Ты чего в пятом часу дома? – обернулась она, но фраза застряла в горле.
Муж стоял в прихожей, не поднимая глаз. Руки дрожали, пальцы нервно теребили подол куртки.
– Миш?
Он резко поднял голову. Глаза – мутные, с покрасневшими белками.
– Слушай… – голос сорвался на хрип. – Ты только не психуй сразу.
Поварёшка с грохотом упала в раковину.
– Что. Ты. Наделал.
Миша сделал шаг назад, будто ожидал удара.
– В карты… немного проигрался.
– Сколько? – Маша сжала кулаки, ногти впились в ладони.
Молчание. Потолок давил, воздух стал густым, как сироп.
– Всё, – выдохнул он. – И… И тебя.
Тишина.
Сначала она не поняла. Потом поняла, но отказалась верить.
– Ты… меня… – слова застревали, как кости в горле.
– На неделю! Всего на неделю! – Миша вдруг оживился, схватил ее за руки.
Маша дёрнулась, вырываясь.
– Ты продал меня как вещь? – ее крик разорвал квартиру. Со стола с грохотом упала тарелка.
– Он же бандит, я не мог отказаться! – Миша вдруг опустился на колени. – Маш, он меня убьёт, если…
– И правильно сделает! Зачем ты сел к нему играть в карты? Знал же, что он бандит! – она рванула к шкафу, стала швырять вещи в сумку. – Я к маме уезжаю.
Миша вскочил, перегородил дверь.
– Ты не понимаешь! Он убьёт меня, а потом тебя и всех, кто будет в курсе! Прошу, съезди к нему на неделю! Это всего лишь семь дней! – сначала ярость. Потом – страх. Потом – ледяное, страшное спокойствие. – Он нормальный человек, не зверь! Он обещал мне, что ничего не будет такого!
– Ну ты и сука!
– Завтра к десяти он будет ждать!
– Значит, я уже не жена. Я – проигрыш. – Голос стал тихим, острым. – Ладно. Но запомни, Миша…
Она подошла вплотную. Дрожала вся – от кончиков пальцев до сжатых челюстей.
– После этого ты мне больше не муж.
За окном завыла сирена. Где-то в подъезде хлопнула дверь. Миша попытался обнять ее, но Маша отшатнулась, как от прокажённого.
– Завтра в десять, да? – спросила она ледяным тоном. – Передай своему хозяину – его рабыня будет готова.
Она повернулась и вышла в спальню, громко щёлкнув замком. Миша остался стоять среди осколков тарелки с ощущением, что только что сам себе выстрелил в грудь.
– И оденься сексуально! Он просил!
А за стеной тихо плакала женщина, которую только что продали за карточный долг.
Чёрный внедорожник с тонированными стёклами резко остановился у кованых ворот. Маша сжала сумку в дрожащих пальцах – внутри лежало только самое необходимое. И одно, от чего не смогла отказаться, – коробочка с кружевным комплектом чёрного белья, купленным когда-то для Миши.