— Ты смотри! — указал вдруг Микаэль куда-то в толпу. — Вон тот
лысоватый живчик в кожаном жилете! Смотри!
Я пригляделся и очень быстро заметил мужичка, который явственным
образом подзуживал соседей, хлопками ладоней задавал ритм и без
промедления разевал пасть, когда выкрики начинали сходить на
нет.
— Возьмём в оборот? — предложил маэстро Салазар, не слишком,
впрочем, уверенно. — Он же не задарма глотку дерёт, кто-то
заплатил.
— Опасно, — засомневался я. — Если что-то пойдёт не так, нас на
куски порвут.
— Порвут-порвут, — согласился Микаэль и без промедления выдал на
эту тему рифмованное высказывание:
Толпы простецов страшнее нет, пойдёшь поперёк — сломают
хребет!
— Давай-ка лучше попробуем его коллег высмотреть, — решил я. —
Он ведь точно тут не один такой…
Но понаблюдать за провокатором не вышло; почти сразу с соседней
улочки выдвинулся отряд стражи, и загородившиеся щитами крепкие
парни принялись раздвигать толпу и выдавливать её с мостовой. Нас
оттеснили в какой-то переулок, и некоторое время ничего не
происходило, а затем горожане взревели с такой силой, что едва не
заложило уши.
— Убийца! Язычник! Смерть! Смерть! Смерть!
Стражники кое-как сдерживали бюргеров, давая проехать процессии
с отрядом тяжёлой кавалерии во главе. За верховыми катила карета с
символикой Вселенской комиссии на дверцах, дальше в окружении
пехотинцев ехала телега с железной клеткой, в которой скорчился
школяр. Следом подпрыгивала на неровной брусчатке ещё одна карета,
а замыкал шествие отряд вооружённых до зубов ландскнехтов.
В солнцепоклонника летели камни и нечистоты, что-то отскакивало
от прутьев решётки, что-то попадало внутрь. Самые рьяные горожане
пытались ткнуть школяра палками, но мало кому удавалось проскочить
мимо алебардщиков, а брошенный в телегу факел погас в воздухе,
словно его опустили в ведро с водой. Помимо ландскнехтов оберегали
арестанта и колдуны.
Когда процессия миновала наш переулок, толпа бурлящим потоком
повалила следом. Смолкли крики, улица опустела, но поглазеть на
казнь ушли отнюдь не все. Памятуя о двух остававшихся в особняке
Вселенской комиссии школярах, часть горожан взялась караулить
ворота. Надо ли говорить, что примеченный нами лысый живчик
вертелся там в компании столь же подозрительных персон?
— Это неспроста, — заметил маэстро Салазар.