Мы уже миновали
перекрёсток, когда дверца со стороны Микаэля распахнулась и
сунувшийся внутрь бородач вцепился узловатыми пальцами в шею не
ожидавшего нападения Уве. Школяр полузадушено пискнул, но продолжил
удерживать защитный полог, на выручку ему пришёл бретёр. Маэстро
Салазар со всего маху врезал бюргеру кулаком в нос, тот всплеснул
руками и вывалился на дорогу.
— Пока-пока! —
издевательски расхохотался Микаэль и захлопнул дверцу.
Я последовал его
примеру и вдруг перехватил изумлённый взгляд Марты.
— Чего ещё? —
нахмурился я, повернул голову и обнаружил засевший в стенке на пару
ладоней выше плеча арбалетный болт — крайне странный и вместе с тем
определённо знакомый, угловато-неровный и цельнометаллический.
Святые небеса! И когда
успели стрельнуть?!
Уве охнул и
закашлялся, а только восстановил дыхание и сразу зачастил:
— Невозможно! Я ни на
миг не терял контроль над пологом! Поверьте, магистр!
— Верю, Уве, —
успокоил я школяра, накрыл странный метательный снаряд носовым
платком и, раскачав его, выдернул из стенки.
Микаэль наклонился,
получше рассмотреть болт и недоумённо нахмурился.
— Что за ерунда?
— Я не чувствую его, —
подтвердила Марта и добавила: — Совсем.
А вот Уве кое-что
припомнил.
— В Мархофе… —
неуверенно произнёс он. — Магистр, вы что-то такое рассказывали об
убийстве того книжника!
И это было
действительно так: я извлёк из стены брата-близнеца арбалетного
болта, который всадили косоглазого Эгхарта Новица. Всё та же
угловатая форма, словно у недоведённой до конца заготовки, всё та
же невосприимчивость к эфирному воздействию, вызванная как
использованным материалом, так и тем обстоятельством, что мастер не
вложил в изделие ни крупицы своей души. Просто мёртвый кусок железа
— идеальная вещь для убийства магов, от которой не спасёт никакой
защитный полог.
— Штампованное
метеоритное железно, — произнёс я, и маэстро Салазар восхищённо
выругался.
— Чёрно-красные зашли
с козырей, Филипп! — сказал он. — С козырей-козырей! Угоди болт на
ладонь правее, и ты отправился бы прямиком на небеса
Будто я сам не отдавал
себе в этом отчёт! Но этого маэстро Салазару показалось мало, и он
с выражением продекламировал: