Антон чуть нахмурился. Мне показалось, что он действительно услышал меня. Протягивает руку за пробиркой, откупоривает и слегка поводит над ней ладонью, подгоняя к носу воздух. Вдыхает сдержанно, осторожно. Закрывает глаза.
– Может, ты и прав, Марк. Это все чертовски странно, но я сейчас увидел все то, что ты мне рассказал. И даже почувствовал легкую тревогу, будто моим близким угрожает опасность. Ладно, рассказывай, что у тебя за идея и чем может помочь наше экспериментальное оборудование. Но учти, оно еще не сертифицировано и только проходит испытания.
– Я готов рискнуть. Думаю, моя пациентка тоже. Нам нужен глубинный сканер, над которым вы работаете. Тот, про который ты рассказывал в прошлый раз. Я почти уверен, что он позволит увидеть не только склейки, но и следовые остатки глубинных воспоминаний. Мы загоним их в нейронку и попробуем по этим следам воссоздать модель настоящей памяти пациентки. А потом разберемся с тем, что ей напихали в мозги. А главное – попробуем понять, кто это сделал и зачем.
Антон коротко кивает.
– Попробую это организовать. Мы как раз переходим в стадию тестирования на людях. Если твоя пациентка согласится стать официальным волонтером эксперимента…
– Думаю, я смогу ее убедить.
За Антоном закрылась дверь.
Я распаковываю архив, где шумит дождь из мая две тысячи двадцатого года. Настоящий.
Бегство
Через неделю Валерия снова появилась в лаборатории. Она была еще бледнее, чем в прошлый раз. Короткий топ ярко-розового цвета обтягивал маленькую аккуратную грудь, и мне на миг показалось, что я слишком часто задерживаю на ней взгляд. Возможно, я недостаточно пригасил в себе чувственные центры. Собирался же просканировать их еще после прошлой сессии, когда ее воспоминания всколыхнули во мне то, чего быть никак не должно. А теперь еще это. Не хватало только влюбиться в пациентку или начать испытывать к ней влечение. Это не только нарушает профессиональную этику, но еще и страшно мешает работе. А предотвратить развитие чувства гораздо проще, чем потом извлекать его из нейронных цепочек, проходить внеплановую супервизию, переписывать протоколы, исследовать предыдущие сессии, писать объяснительные… Да и для пациента это мучительно – нужно начинать все сначала.