– Неужели это преступление быть живым, за что они так со мной? – Думал он. – Наоборот же у меня получилось. А они мертвые и должны мне завидовать, а также моей способности перемещаться между мирами. Они могли бы использовать это мое достижение, для передачи посланий. За такое нужно награждать, а не отлучать.
Он так и не получил ответа на свой вопрос. С тех пор, каждый раз, когда он засыпал, пытаясь проникнуть туда, в свой привычный мир. Его хитрый ум, которым он был отныне наделен, рисовал увлекательные картины, похожего на «тот», мира и даже выдумывал целых персонажей со своей непривычной личностью. Этот ум мог создать целую вселенную похожую на мир мертвых. Она была очень похожа внешне, и в то же время по ощущениям – жалкая пародия на оригинал. Таким образом вернуться туда к своим, у задумавшегося сквозь сон, потом так ни разу и не получилось, сколько он ни старался. Свои попытки вернуться задумавшийся сначала повторял каждый сон, затем через один, но со временем прекратились и они. О своей сверхспособности объединять миры он также впоследствии забыл.
Время шло и задумавшемуся приходилось осваиваться в новых условиях. Несмотря на то, что возвращаться в свой привычный мир у него более не получалось, но все же ему нравилось проваливаться в мир бессмысленных картинок, так похожий на свой родной. Он понимал, что это некий буфер, в котором он мог отдохнуть и набраться сил, чтобы затем вернуться и исследовать новый мир дальше. Довольно часто пребывание в буферной зоне во время отдыха прерывалось неприятным событием. С ним происходило одно из двух: либо вытекала мокрая неприятная жидкость, либо выпадала дурно пахнущая липкая неприятная жижа. Задумавшийся сразу же плакал, когда это происходило. Если с жидкостью он еще как-то мог мириться, но дурно пахнущую жижу он ненавидел всем своим сердцем и даже давал себе обещание сделать все, чтобы она больше никогда из него не выходила. Но во сне эта коварная масса все-же находила способ незаметно выскочить, чем доводила задумавшегося до исступления. Во время бодрствования она вызывала боли в животе, и чем дольше ее приходилось сдерживать, тем больше боли она приносила. Поэтому удержать ее внутри не было никакой возможности, всегда наступал тот момент, когда она выходила наружу. После чего задумавшийся незамедлительно начинал испытывать страшное отвращение и сожаление о своем несовершенстве и грубости окружающего мира. На его крик всегда появлялись взрослые особи, их было всего две. Но приходили они как правило по одной сменяя друг друга. Иногда появлялись незнакомы дополнительные особи, которые исключительно вели наблюдение. Две главные особи, в зависимости от произошедшей ситуации, поочередно извлекали задумавшегося из его глубокого ложа и осуществляли манипуляции по очистке его нижней части от вышедшего. Иногда там была как жидкость, так и неприятная жижа. Взрослых особей это не смущало, они удаляли все, хоть и без явного удовольствия. Они укладывали задумавшегося на ровную и твердую застеленную тканью поверхность. Лежа перед ними с раздвинутыми ногами, задумавшийся мог хорошенько их разглядеть и выбрать более для себя симпатичного. Как правило они вели себя одинаково, смотрели с отвращением на то, что произошло с задумавшимся. С кривым лицом убирали все это. Иногда явно не качественно, оставляя запах и не очищенные участки задумавшегося, но все лучше, чем изначальное его положение, до их появления. Они сильно друг от друга отличались. Одна особь помимо очищения, задумавшегося от неожиданных загрязнений, занималась, также, и его кормлением. Ее он знал лучше, чем вторую, менее приветливую. Вторая особь не так часто появлялась при необходимости очищения. И испытывала к задумавшемуся меньшие симпатии, хоть и старалась улыбаться и даже что-то глупо шепелявить.