– Его величество просил передать свои сожаления о невозможности лично тебя поприветствовать, – отец Падрон махнул рукой в сторону теней, клубящихся на ступенях перед ними. – Его недомогание продлится до утра.
– Я с нетерпением жду встречи с ним, – ответила она. – Могу ли я задать вопрос о его величестве?
– Спрашивай меня о чем угодно, Сериз.
– Когда он исчезает ночью… Куда он отправляется? Он во всех тенях?
Она взглянула на свой темный силуэт, и воображение дорисовало пару невидимых глаз, глядящих с ее тени. Сериз слышала множество историй о том, что ночью в тенях король завел дружбу с демонами и заключил с ними сделки, из-за которых его родители не смогли зачать другого наследника. Она в это не верила (по крайней мере, искренне), но в прошлом году на рынке люди еще шептались о странных смертях во дворце. Предыдущие король с королевой были найдены мертвыми в своих покоях, и их окоченевшие тела приобрели одинаковый синевато-серый оттенок. По словам слуг, Киан, узнав эту новость, не выглядел удивленным.
Глупые слухи. Наверное.
В голосе отца Падрона звучала улыбка, когда он отвечал:
– Однажды его величество сказал мне, что не помнит событий ночи и что он просыпается на рассвете, как будто бы просто моргнул. У меня нет причин ему не верить.
Этот ответ понравился ей больше, чем мысль о том, что король подсматривает за ней через тени. Она хотела задать еще один, более щекотливый вопрос. Проклятие Мортара отличалось от проклятий других благородных династий. Первородные дети Солонов, Калатрисов и Петросов полностью испытывали действие своего проклятия в двадцатый день рождения – День Обретения. После этого срок жизни или, вернее, выживания (если слово «жизнь» звучало слишком громко в такой ситуации) благородного мог быть любым. Но первенцы Мортара начинали исчезать на закате в свой День Обретения, а на следующий год проклятие отнимало у них все больше дневных часов – до тех пор, пока они не таяли совсем. Мало кто из первородных Мортара переживал двадцать первый день рождения. Скорее всего, королю оставалось еще шесть лун до дня, когда он навсегда растворится и разразится война за опустевший трон. Точный срок зависел от того, как далеко уже зашло проклятие и как быстро оно пожирало его дневные часы.
– После восхода, – начала Сериз, – присутствует ли его величество полностью до самого заката?