– Полностью присутствует? – переспросил отец Падрон. – Увы, нет. Проклятие уже посягает на его дневные часы, но я не могу сказать, насколько сильно. Его величество проводит дни в уединении, такова его привилегия.
– Понимаю.
– Но ты можешь спросить его фаворитку, – предложил отец Падрон. – Она лучше меня знает, как король проводит время.
Сериз сомневалась, что это поможет. Если у фаворитки короля есть хоть толика уважения к господину, она не выдаст его секретов.
– Мы пришли, – сказал отец Падрон, поднимаясь вместе с ней по ступеням ко входу в замок. – А, вот и Дэрик.
Он кивнул высокому темноволосому юноше, который ждал у подножия лестницы. Тот был одет в синюю шелковую рубашку, заправленную в облегающие штаны, а с его подбородка свисало что-то похожее на бобовые стебли.
Присмотревшись, девушка поняла, что это борода… Или вроде того. Он тоже ее рассматривал, но вместо нездорового восхищения на его лице отражался только интерес.
– Он проводит тебя в твои покои. Меня ждет неотложное дело.
Сериз задумалась, не связано ли «дело» с пожилой женщиной, которую вывели прочь. Отец Падрон казался вежливым, но не все его жрецы могли быть таковыми. Сериз не хотелось, чтобы женщину слишком строго наказали за сотворенный ею знак. Но несмотря на разрешение отца Падрона задавать ему любые вопросы, девушка промолчала – эта тема казалась слишком острой для первой встречи. Она решила спросить завтра.
– Сериз, – сказал отец Падрон, – это Дэрик Калатрис, личный историк короля. Никто не знает о священных свитках больше, чем он. Мне даже кажется, что он может цитировать их по памяти…
– На десяти языках, – вставил Дэрик. – Но я, можно сказать, не считал.
– В общем, если кто и может помочь тебе на твоей новой должности, так это он.
– Я благодарна за помощь, – сказала она. – Мое назначение на роль посланницы его величества было внезапным, и мне многому предстоит научиться. Я предвкушаю работу с вами, лорд Калатрис.
Дэрик поклонился:
– Но не настолько сильно, как я, моя госпожа, – в его словах не было ни тени сарказма, а от улыбки в уголках глаз собрались морщинки. Сериз заметила острый взгляд его темно-карих глаз, свидетельствующий о недюжинном уме.
Должно быть, он первый сын.
В груди трепыхнулось сочувствие. Проклятие Калатрисов было одним из самых жестоких. В свитках о Великом Отречении говорилось, что ученый-Калатрис направил свой гениальный разум на изобретение способа убить богиню. В качестве наказания его первородные дети были прокляты знанием большим, чем способен выдержать смертный разум. Сериз не хотела представлять, как будут выглядеть улыбающиеся глаза Дэрика в его День Обретения, когда его разум наполнится всеми тайнами вселенной и расколется от напряжения.