– Посади детеныша в клетку.
Сериз выполнила приказ.
– Змея проникнет в клетку, – сказала Мать-настоятельница, – через одно из шести отверстий. Она не будет забираться сверху. Я это знаю, потому что змея проста, и я вижу, какой путь она выберет. Закрой глаза и освободи разум – тогда увидишь и ты. Узнай верный вход, укажи на него, и я помилую детеныша.
Что произойдет в ином случае, Мать-настоятельница не сказала, но предчувствие сгустило воздух плотнее, чем летняя пыльца.
Сериз не успела опомниться, как змея медленным и хищным движением развернула кольца, являя узор на спине: красные пересекающиеся круги. Низинный всполох. Сериз не могла представить более мучительного способа умереть. Она крепко зажмурилась и сосредоточилась на тепле в груди, на искрах этого жара, пока они не уступили место тревожности.
И спросила себя: «Какой вход выберет змея?»
Под веками была только темнота.
Она снова попыталась добыть ответ из глубин разума. «Какой вход?»
Ничего. Ни одна искра прозрения не зажглась в ней. Она было успокоилась, как вдруг случилось нечто, от чего кровь ее застыла в жилах.
Детеныш закричал.
Сериз в ужасе открыла глаза. Она никогда не слышала, чтобы кролики кричали, и даже не знала, что такое возможно. Это был жуткий звук, полный осознанного страха, и ей показалось, будто плачет человеческий ребенок. По мере приближения змеи детеныш визжал все громче, а затем начал в панике биться о проволочные стены, и маленькое тельце влетало в препятствия с отрывистым звуком: «Бум-бум-бум».
– Опирайся на свое сострадание, – сказала Мать-настоятельница.
Сериз вновь сосредоточилась, опираясь не только на сострадание, но и на все остальные чувства, пока не испугалась, что лопнет от напряжения. Девушка дрожала, покрывшись испариной. Она очистила разум и открыла сердце. Когда и это не помогло, она молча взмолилась богине в поисках ответа.
«Какой вход выберет змея?»
Но как она ни пыталась, ее мысленный взор не желал видеть змею. Крольчонок разразился чередой воплей – предсмертных криков, – когда змея просунула голову в третье нижнее отверстие и изготовилась для броска.
Рука Сериз нырнула в клетку в тот самый момент, когда змея метнулась вперед. Пара острых, как иглы, клыков вонзились в ее предплечье, и тут же пришла такая жгучая боль, что ее невозможно было описать. Девушка закричала во все горло, не заботясь о своей репутации храмовой госпожи. Пусть богиня Шиера заберет ее – смерть будет облегчением. Огонь проник в жилы и вскипятил кровь. Запах обугленной плоти заполнил ноздри. Казалось, что рукав ее одеяния должен воспламениться, но жар не прорывался наружу, а сгущался внутри, нарастая до тех пор, пока перед глазами не заплясали пятна.