«Подожди, всё наладится, он просто растерян, просто нужно время», – внезапно умер.
Сначала я просто сидела. Молчала. Не дышала. Не двигалась.
А потом… случилось то, что всегда происходит, когда сердце не находит выхода. Я закричала. Глухо, в подушку. Сначала тихо – будто отвыкла звучать.
Потом громче. Я рванула плед с дивана, уронила чашку с недопитым чаем, села на пол и заплакала так, как, казалось, плачут только в фильмах. Без фильтра. Без сдержанности. Сквозь зубы, сквозь кулаки, с телом, которое уже не слушается. Я царапала воздух, хваталась за волосы, бормотала его имя, проклинала свои письма, свою наивность, каждый прожитый без него день, в который я верила, что он вернётся не просто телом, а сердцем.
Я повторяла вслух:
– Зачем ты приходил? Зачем ты обнимал меня? Зачем ты врал?
Голос дрожал, садился. Слезы текли по щекам, смешивались с остатками туши. Я не успевала вытирать. Зачем? Я била по полу кулаками, чтобы хоть как-то отвлечься от боли внутри. Пыталась стереть его из мыслей, но он был повсюду. В запахе постельного белья. В кружке, из которой он пил.
Истерика была телом, в котором жила надежда. Она умирала громко. Она умирала со мной.
А потом – тишина. Усталость. Сухое горло. Опустошение. Я сидела на полу, прислонившись к стене, и впервые подумала: я дошла до дна. Ниже уже некуда.
Но где-то глубоко в этом дне – было начало. Точка отсчёта. Не для него. Для себя.
ГЛАВА 4
ЧАЙ, СИГАРЕТЫ И МУЖЧИНЫ, КОТОРЫЕ МОЛЧАТ
Прошлая ночь прошла без истерик. Всё, что случилось до Стамбула, осталось за плечами, как письмо, которое наконец решаешь не отправлять. Я вспоминала его – да. И те слова, и ту последнюю ночь, и ту телефонную тишину, где его голос стал чужим. Но сейчас я – здесь. В городе, где каждый рассвет будто спрашивает: «Ты готова жить заново?»
Я медленно проснулась в съёмной квартире. Тело чувствовало усталость, но уже не боль. Лёгкая ломкость, как после болезни, когда температура спала, но внутри ещё пусто. Я сварила себе кофе, закурила на балконе – и впервые за долгое время почувствовала вкус утра. Он был терпким, чуть горьким, настоящим.
В Стамбуле не нужно ничего объяснять. Он смотрит на тебя с высоты минаретов, с утра – призрачно и молча, как старый друг, который не спрашивает, почему ты грустишь.
Я вышла на улицу и пошла без цели. Город сам ведёт, когда ты не сопротивляешься. Ноги привели меня в Бейоглу – в ту часть Стамбула, где Восток и Запад курят вместе за одним столом. Где женщины пьют кофе, глядя в пустоту, а мужчины обсуждают жизнь, словно она всё ещё способна удивить.