– Можно я останусь на ночь? – спросил он почти шёпотом.
Я кивнула. Не потому что простила. Потому что внутри всё затопило тем, чего я ждала месяцами. Он рядом. Здесь. Его голос, его запах, его руки – всё то, что я столько раз представляла в своих письмах.
Мы молчали, а потом медленно оказались рядом. Не было страсти – не буря, а скорее, возвращение к чему-то слишком знакомому, чтобы бояться. Он обнял меня – крепко, будто действительно не хотел уходить. Я вдыхала его кожу, чувствовала, как его пальцы скользят по моим волосам, как губы прикасаются к виску. Всё казалось настоящим. Он гладил меня, как будто запоминал. Поцелуи были мягкими, усталыми, полными молчаливой нежности. Ночью он положил голову мне на грудь. А я гладила его спину, замирая от каждой минуты – чтобы не спугнуть.
– Я прочитаю их, – сказал он вдруг. – Все твои письма. Обещаю.
Я почувствовала, как внутри отозвалось: он ещё здесь. Может, не всё потеряно.
– Они настоящие, – прошептала я.
Он ничего не ответил. Только прижался ближе.
Я заснула в его объятиях, впервые за месяцы без тревоги, будто он своей тенью закрыл от всей боли. Но утром… он просто оделся и ушёл. Почти по- обычному. Поцеловал в губы и сказал:
– Не думай ни о чём. Просто живи.
Через несколько дней я всё же не выдержала. Позвонила.
– Алло.
– Привет, – его голос был отстранённый. Будто мы и не делили ночь. Не делили тишину.
– Ты читал их?
– Да.
Пауза. Тяжёлая.
–И?..
Он выдохнул. Долго молчал. Потом сказал:
–Было бы трогательно, если бы ты нашла того человека, которому так написала… и он ответил взаимностью.
Я застыла.
– Очень много надежды и боли в этих строках, – добавил он.
Словно он читал не письма к себе, а какой-то художественный текст. Без участия. Без соучастия.
– Ты не был этим человеком? – спросила я почти беззвучно.
– Нет.
– Но ты провёл ту ночь со мной…
– Потому что мне тоже было одиноко. Я не хотел делать больно.
– Ты сделал.
Он ничего не ответил. Просто сбросил. Или оборвалось. Это уже не имело значения.
Я сидела у окна, в той же комнате, где всё случилось. Пустота после него была громкой. Но под ней – впервые появилась ясность. Он не любил. Он просто возвращался, чтобы убедиться, что его всё ещё ждут. А теперь – ушёл навсегда.
И я наконец перестала держаться за память, которая обманывала. В комнате стало так тихо, что даже гул города за окном казался чужим. Я смотрела на тёмный экран телефона, и словно что-то в груди оборвалось. Как будто голос, который я держала в себе все эти месяцы, – тот, который говорил: