Я немного обступила колонну, чтобы попытаться прислушаться к их тихому разговору, однако мне ужасно мешало стрекотание цикад, словно они были их подручными, шумевшими наперебой, не давая мне услышать ни слова. Главным евнухом был господин Лин Шэн – высокий широкоплечий мужчина с худым длинным лицом. Мне нечасто доводилось видеть его, однако молва о выдающемся умом и строгостью характера евнухе, который довольно быстро поднялся до 4-го ранга, конечно, дошла и до Пурпурного двора. Говорят, он добровольно пришел во дворец с твердым желанием добиться расположения правителя и завоевать его доверие своей усердной работой и преданностью. Как только Лин Шэн был принят во дворец, он стал работать в четыре руки, пока остальные товарищи лишь пытались привыкнуть к новому укладу. Кто-то называет его алчным подхалимом, готовым на все, чтобы получить лишнюю монету в жалование, а кто-то искренне восхищается его силой духа и трудолюбием во имя императора. Что бы ни говорили, а господин Ли своими собственными усилиями сумел добраться до высших чинов, и даже сейчас, несмотря на видимый успех и статус, продолжает усердно работать, не откладывая никакие из своих обязанностей на потом.
Только ноги понесли меня вперед за ними, как мой рукав схватили. Су посмотрела на меня, потом взглянула на колонну и снова на меня. По лицу у нее расплылась довольная улыбка, заставляющая ее выглядеть еще младше своих 16 лет.
– Да ты что это? – протянула она с некой насмешливостью, – за евнухами подглядываешь!
Ничего не ответив на ее выпад, я продолжила наблюдать за тремя удаляющимися фигурами, пока они окончательно не исчезли за стенами построек.
– Тебе понравился кто-то из этих недо-мужчин? Неужели Джу способна питать глубокие сокровенные чувства? И ты выбрала для этого их… Кто там был, а? – девчушка, решительно намереваясь выйти на площадку перед ступенями, уже обступила меня и прильнула к колонне, когда моя рука схватила ее за шиворот и оттащила назад к дверям.
– Вот так слухи и появляются, Су, – ответила я сухо и посмотрела на нее сверху вниз. Она же лишь фыркнула мне в ответ и отвернула голову, притворяясь обиженной моей холодностью. Евнухов и правда никто не воспринимал чем-то большим, чем просто бесполыми слугами, что казалось мне достаточно жестоким.