– Да никак особо. Никто ничего не видел. А если и видели, то вряд ли расскажут. Они все… какие-то зашуганные малость, – сказал я.
– Значит, единственной нормальной ниточкой у нас остаётся только Заречный? – Феликс ещё раз провёл тряпкой по и без того блестящей поверхности и только затем встал в полный рост.
– Ну, видимо, да.
Мы оседлали моего служебного коня. Я уселся за поводья, в то время как мой товарищ сел сзади. Большинство казённых лошадей были на фронте, поэтому нам приходилось передвигаться в столь глупом положении. Только подумать, два комиссара Особого отдела ВЧК столицы делят одну лошадь!
Хотя Феликсу всё это было не впервой. У него будто бы всю жизнь ничего своего не было. Ну даже если и не всю жизнь, то два года нашей совместной службы, так точно. Он всегда жил в конторе или у коллег; ездил на чужой лошади; да даже маузер на его поясе на самом деле не его. Табельный пистолет он сломал, и мне пришлось отдать свой, чтобы ему не прилетел очередной выговор с отстранением от службы. Мне не сложно, всё равно мне привычнее винчестер девяносто пятого года. И шашка, конечно.
– Тебе очень повезло, что моя Парижская коммуна раньше была ломовой, – ехидно заметил я, ткнув товарища локтем.
– Опять начинается… Когда же тебе уже надоест корить меня за то, над чем я не властен?
– Так уж ты «не властен». Неужто сложно наконец научиться верховой езде?
– Извини уж, не все рождены крылатыми гусарами.
– Я тоже им не был рождён, но всё же в один момент стал.
– Я хоть и благородный, однако проклятый, так что меня не учили.
– Куда там! Дали коня, шашку и рычажную винтовку – вот и всё обучение! А дальше уж было крещение боем.
– И что, предлагаешь к Будённому под Ростов записаться?
– А почему бы и нет? Там ты быстро освоишься.
– Как минимум потому, что ты тут без меня сломаешься и пойдёшь вразнос. Не хочу видеть этот город в огне.
– Ну, один раз Москва уже горела.
– Как бы не накаркать теперь.
На Пречистенке было необычно оживлённо. Коммуна ловко петляла между зевак и праздных прохожих. И чего их всех притащило в этот рассадник буржуазной нелепости?
– Сегодня Сретение Господне. Помнится, мы с семьёй когда-то праздновали.
– Значит, они все направляются к храму на Преображенке?
– Скорее всего. Думаю, там сегодня будет толпа.
– Уж явно не больше, чем на Сухаревской в выходной день.