– Ага, или на мозги!
***
Вильгельм Крайслер гостил у нас всего три дня, но даже в самые беззаботные ученические головы начали закрадываться некоторые сомнения.
Сами лекции были всё так же захватывающи. Вот только посещающие их всё больше напоминали анемичных полуголодных студентов прошлых веков. По всему тем временем университету участились случаи кошмаров с погибшими родственниками в главных ролях; некоторые особо слабонервные товарищи, не выдержав, отказывались продолжать предписываемый дневник сновидений и, раздраженно щурясь, старались не спать вовсе – чтобы потом свалиться в ещё более глубокие ужасы. Наконец, наша достославная мадам Мумут пребывала всё в более скверном настроении и часто отлучалась по каким-то «неотложным делам», оставляя заместо себя удостоившихся милости старшекурсников.
Одному из таких заместителей и поверили причудливый сон, охвативший без малого человек двадцать – и это только в нашем потоке, без проверки в других.
– Мыши, говорите?
– Ну да. Разряженные, как на бал. И с орехом. Жалуются, что им без помощи какого-то друга его теперь не открыть, а того, верно, посадили в стеклянную колбу.
– Что-то, блин, мне это напоминает, а что…
Новости о мышах и колбах вконец вывели из себя вернувшуюся Парик. Не дождавшись окончания доклада, она развернулась и потребовала выдать расположение комнаты «дяди». Не ожидавший подвоха Вильгельм открыл дверь на вежливый стук и был с эскортом препровожден на допрос в личные помещения самой Мумут.
Мы ему не завидовали, но заступиться боялись.
– А вы все куда? Мне понадобятся свидетели.
Таким образом я – да и, думаю, другие «сопровождающие» – впервые имели возможность лицезреть покои профессорши.
В дальнем конце немаленького помещения маячили тяжелые иссиня-черные гардины, закрывающие выход на террасу. Пол был выстелен черным мрамором, а на стенах оставлена видавшая виды кирпичная кладка, на которой, впрочем, хорошо смотрелись репродукции с мифологическими сюжетами. Несмотря на просторную площадь, обстановка оказалась довольно минималистичной. Имеющиеся предметы только оправдывали репутацию хозяйки. Над антикварным бюро до самого потолка висели широкие резные полки, уставленные книгами – большей частью на профессиональную тему, но не только – а также увесистыми бронзовыми статуэтками, изображающими воронов, гаргулий, крылатых львов, грифонов, сфинксов, фавнов, прочих химер и «просто» мистических тварей. По соседству пристроилась этажерка, вся заполненная склянками и пузырьками с неизвестными науке субстанциями. В следующем за ней огромном и высоченном книжном шкафу с полупрозрачными рифлёными дверцами просматривались стопки бесчисленных чёрно-белых набросками, плохо видных снизу, но наводящих на ассоциации с кабинетом безумного художника.