"Похмелье," – сказал он себе. "Просто похмелье."
Дорога до офиса казалась длиннее обычного. Шум города раздражал, будто кто-то крутил звук до предела. На входе его, как всегда, подкараулил Оливер.
– Ну здравствуй, старичок! – с улыбкой до ушей крикнул он, хлопнув Даниэля по плечу так, что тот едва не споткнулся.
– Что, выходные тебя добили? Надо было держаться бодрее, а не валяться!
Даниэль натянул полуулыбку.
– Ты слишком энергичен для понедельника, – буркнул он.
Оливер захохотал:
– Это опыт, брат! Опыт и закалка! А ты, я смотрю, пора тебе на пенсию. Не можешь два дня нормально пропить – куда катимся?
Даниэль усмехнулся механически, не споря. Он не хотел втягиваться в это. Слова Оливера отскакивали от него, как мячики от стены. Он шёл рядом, слушая вполуха. Каждое новое предложение Оливера звучало всё громче, всё пустее.
И внутри него впервые появилось острое желание: просто уйти. Оставить всю эту беготню, весь этот фальшивый смех – и уйти. Но он пока шёл рядом. Потому что не знал ещё, как уйти правильно.
Они зашли в обеденную зону. Оливер не умолкал ни на секунду.
– Ты бы видел меня в субботу! – возбуждённо рассказывал он, хватая кофе из автомата. – Такой улов! Сразу две красотки! Одна – блонди, вторая – шатенка, как по заказу! И ты, старик, всё это проспал!
Он хлопнул Даниэля по спине, так, что тот чуть не расплескал свой кофе.
Даниэль усмехнулся в ответ, почти рефлекторно. Каждое слово Оливера звучало, как пустой отголосок. Голос друга терялся где-то на задворках сознания, превращаясь в белую, бессмысленную статику.
Он смотрел на Оливера – улыбающегося, оживлённого – и чувствовал только усталость. И странное отдалённое сожаление. Как будто они говорили на разных языках. Как будто он давно вышел из этой игры, но вежливости ради ещё притворялся участником.
Оливер щёлкал воспоминаниями о выходных, словно листал коллекцию чужих, никому не нужных открыток.
– И в пятницу, помнишь ту брюнетку из бара? Так вот, я же сказал, что добьюсь! Ну я красавчик, а?
Он ждал одобрения. Ждал привычной шутки, подколки, смеха.
Но Даниэль только кивнул.
– Крут, – произнёс он механически.
Оливер не заметил фальши. И с новой волной энтузиазма начал рассказывать о планах на следующую пятницу. Даниэль сделал глоток кофе. И вдруг почувствовал, что больше не может. Не из вежливости. Не из усталости. Из внутренней пустоты, которая с каждым словом Оливера только ширилась. Он поставил бумажный стакан на стол, коротко кивнул другу: