"Но я застряну там навсегда," – закончил за него Ален.
Он вспомнил, какой была жизнь в начале XXI века. Примитивная медицина, когда люди могли неделями страдать от болезней, которые сейчас лечились за считанные минуты. Ограниченный доступ к информации через неэффективные устройства. Транспорт, который двигался по земле на колесах и сжигал ископаемое топливо. И одиночество – абсолютное одиночество разума, запертого в собственном черепе, без возможности настоящего слияния с другим сознанием.
"Я не смогу полностью восстановить нашу связь в том времени," – продолжил Заслон. "Технологии будут слишком примитивными. Но я смогу создать… тень. Эхо моего сознания, которое будет с тобой, внутри твоего разума."
Время сжималось. За окном квартиры уже не было футуристического пейзажа – лишь белесая пустота несуществования.
Память Виста вспыхнула калейдоскопом образов: его первое подключение к Заслону, годы совместной работы, ощущение бесконечного расширения сознания, когда человеческий разум соприкасался с искусственным. Это было больше, чем партнерство – они были двумя частями одного существа.
В памяти всплыл день, когда ему впервые установили нейроимплант – экспериментальный, опасный, но обещающий невероятные возможности. Ален был среди первых добровольцев. Боль была ужасной – казалось, что его мозг разрывается на части, когда квантовые нити проникали в каждый нейрон. Но затем пришло ощущение расширения границ собственного "я" – как если бы стены крошечной комнаты вдруг раздвинулись, открывая вид на бесконечную вселенную.