– Ничего себе, – присвистнув, произнёс Фредерик и вновь опустил взгляд на лежащий перед ним документ. Подошёл Сарториус, поставил на стол новую порцию коктейля и, не проронив ни слова, удалился. Видимо, по-прежнему в обиде за свою тошноту, подумал про себя Тадеуш.
– И как ты хочешь этим добром распоряжаться? – спросил Фредерик, отрывая, наконец, взгляд от листа.
– Если честно, я планирую отказаться…
– Отказаться!? Да ты в своём уме!? Когда выпадает такая возможность!
– Фред, ну взгляни на меня. С завтрашнего дня я в отставке, списан подчистую…
– Тебе всего пятьдесят пять!
– Не я голосовал за понижение пенсионного возраста, – раздражённо ответил Тадеуш. – Да и к тому же, что это меняет? Тридцать лет жизни отдал работе, ничего больше не умею и навряд ли уже научусь.
– С твоими-то мозгами? – казалось, негодованию Фредерика не будет видно конца. Отодвинув бокал с наполовину допитым коктейлем, он склонился поближе к другу. – Послушай, такие предложения ни в коем случае нельзя упускать. Возможно, это даже твой последний шанс в жизни…
– Спасибо за оптимистичные прогнозы, друг.
– Прости, я не это имел в виду, – щёки Фредерика едва заметно покраснели. – Но посуди сам: делать тебе сейчас будет всё равно нечего. Пенсию назначат, конечно, не маленькую, но и не очень большую. Выдадут сколько-то там окладов в компенсацию, верно?
– Вроде как, да.
– Ну вот видишь! И что ты со всем этим планируешь делать? Запереться в квартире и писать мемуары? Уже придумал название? «Следствие по телу»? Или может быть, «Судмедэкспертиза страсти»?
– Прекрати, – попытался осадить говорившего Тадеуш, хоть и понимая, что это бесполезно: слишком хорошо он знал этот задорный огонёк, мелькнувший сейчас в глазах друга.
– Да я же знаю, что тебе самому такая жизнь вскоре вот где будет, – Фредерик приставил ладонь к кадыку, почти касаясь ей подбородка. – Так что не говори глупости и соглашайся.
Тадеуш почувствовал, что улыбается. Конечно, Фредерик был прав, прав почти во всём. Мемуары он писать точно не собирается, а вот перспектива провести остаток жизни в четырёх стенах с редкими вылазками за покупками или в гости внушала серьёзные опасения. В последние годы, когда разговоры о понижении пенсионного возраста стали всё чаще звучать уже не только в газетах и в общегалактической сети, но и в стенах Ассамблеи, мысль об отставке всё чаще навещала его самого, но он научился быстро изгонять её, говоря себе, что пока там в высоких кабинетах все договорятся, он уже успеет состариться как минимум двадцать раз.