Мариан молча указал на угол, где из-под обрушившейся полки торчал клочок грубой мешковины. Он сорвал его и бросил Комарию.
– Надень, – коротко велел он.
Зубы Комария стучали от холода, и он, сняв куртку, натянул мешковину поверх рубахи. Мариан выжал остатки воды из одежды, сложил её на выступе стены и обмотался куском брезента.
– Двадцать приседаний, – скомандовал он, не сводя глаз с напарника. – Кровь должна уйти от оледеневших конечностей.
Комарий медленно присел, затем выпрямился и повторил: один… два… три… С каждым движением мышцы начинали гореть, а кровь тёплым потоком проникала в замёрзшие пальцы.
– Хорошо, – отозвался Мариан. – Теперь беги на месте. И не останавливайся, пока не скажу.
Ветер вновь заорал за стенами, крыша заскрипела так, будто вот-вот рухнет.
– Сильнее! – выкрикнул он. – Хочешь жить – двигайся!
Когда дрожь немного отступила и дыхание выровнялось, они остановились. Внутри стало необычно тихо.
И вдруг, словно рассекая тишину стальным лезвием, послышался приглушённый гул мотора.
Мариан вжался в угол и прошептал:
– Дрон.
Жужжание нарастало, вибрация скользила по потолку. Сквозь щель в крыше пробился бледный конус света.
– Ложись к стене, – тихо велел Мариан. – Приляг к камню как можно плотнее – пусть стена хоть немного скроет нас от тепловизора.
Они рухнули на холодный пол, цепь между запястьями приглушённо звякнула, их сердца, поглощённые тревогой, стучали в унисон.
– Не дыши, – шептал Мариан. – Закрой рот, задержи дыхание… как только мигнёт вспышка, дрон нас не увидит.
Мгновения тянулись, жужжание становилось всё громче, а внутри хижины парализованные от страха две души молили о свободе.
Жужжание усилилось. Сквозь трещину в потолке промелькнула тень – она кружила и вдруг застыла. Пауза. Раз… два… три…
БАХ!
Крыша содрогнулась, пол завибрировал под ногами. Снаряд рванул совсем рядом, и часть потолка обрушилась. Вспышка ослепила их ярким рывком. Комарий вскочил и начал метаться, гремя цепями.
– Ты с ума сошёл?! – крикнул на него Мариан. – Прижмись к камням! Если они сбросили на удачу – пусть думают, что попали и нам крышка.
Паника взяла верх, и Комарий, цепляясь за остатки самообладания, метался по хижине, насколько позволяла длина цепи. Сверху посыпались выстрелы.
Он вскрикнул и схватился за плечо.
Мариан вскочил, дёрнул цепь и навалился на товарища, прижимая его к холодным камням. Комарий стонал от боли.