И вот однажды, когда отчаяние достигло своего пика, когда казалось, что они зашли в тупик, слово взял Каэлен. Он сидел в углу Зала Совета, бледный, исхудавший, похожий на собственную тень, но в его глазах, помимо страха, теперь горел и лихорадочный огонек исследователя, наткнувшегося на нечто невероятное.
«Есть… есть одна легенда», – прошептал он, его голос был едва слышен. «Очень древняя. Почти забытая. О тех, кто был до Спящего. До Печатей. До самих богов, которым поклоняются люди. О Перворожденных».
Старейшины Аэтельгарда переглянулись. Даже Оракул, казалось, на мгновение замерла. Легенды о Перворожденных были самым запретным, самым опасным знанием, которое хранилось в глубинах их библиотек.
«Это не просто легенды, – продолжал Каэлен, его голос креп. – Я нашел… подтверждения. В самых древних текстах, написанных на языке, который почти никто уже не помнит. Говорится, что некоторые из Перворожденных все еще существуют. Они не боги и не демоны. Они… сама суть этого мира. Его первозданная энергия, облекшаяся в форму. Они ушли от мира, когда он стал слишком… шумным, слишком суетливым для них. Но они не исчезли. Они спят. В самых потаенных, самых недоступных уголках земли».
«И что с того, Каэлен?» – Алекс нетерпеливо прервала его. «Даже если эти твои Перворожденные существуют, чем они могут нам помочь?»
«Они… они обладают силой, которая не подчиняется законам нашего мира», – Каэлен посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула странная смесь страха и надежды. «Силой, способной изменять саму ткань реальности. Силой, которая, возможно, сможет… разорвать связь Спящего с его ядром. Или создать новую Печать, не требующую человеческой жертвы. Или… указать иной путь». Он запнулся. «Но пробудить их… это невероятно опасно. Они могут не только помочь, но и уничтожить нас. И весь мир вместе с нами. Их гнев, если мы его вызовем, будет страшнее гнева Спящего».
В Зале Совета воцарилась тишина. Идея была безумной. Искать помощи у каких-то мифических, всемогущих существ, о которых почти ничего не известно, которые могут оказаться еще большей угрозой, чем сам Спящий…
Но Алекс увидела в этом шанс. Слабый, призрачный, но шанс. Шанс спасти Ларса. Шанс найти другой путь.
«Где они? – спросила она Каэлена. – Где искать этих ваших Перворожденных?»
Каэлен указал на древнюю, испещренную рунами карту, разложенную на столе. «Один из них… самый древний, самый могущественный, если верить текстам… спит здесь». Его палец указал на почти неисследованный горный хребет на самом краю мира, который на карте был помечен как «Драконьи Зубы». «Легенды называют его "Ткачом Судеб". Или "Драконом Вечности". Говорят, он видит все нити прошлого, настоящего и будущего. И может их… переплетать».