Сам Государь в детстве Нидзё занимался её образованием. Повесть, написанная женщиной японского средневековья, читается легко. Её рассказ поэтичен: каждое внутреннее переживание она облекает в метафору – грустную, весёлую или возвышенную. Её язык передаёт не только собственное настроение, но и оживляет пейзаж – будь то заснеженные горные вершины или Храм, к которому стремится её душа. Всё становится осязаемым, можно почти почувствовать запах цветущего миндаля или вишни.
Что побудило её встать на Путь, ведущий к Храму? Жажда искупления. Её душа стремится к покою – вечному покою, где она сможет слиться с тем, что именуется вселенской гармонией. Но прежде чем ступить на этот Путь, ей предстоит прожить свой век в роли любимой куртизанки Государя. Всё в рассказе Нидзё пронизано поэзией: прощание с возлюбленным всегда происходит при свете побледневшей луны, раннее пение птиц возвещает разлуку, роса становится символом бренности жизни. И как печален образ женщины, отвергнутой Государем – отныне она «орошает рукава потоками слёз». Эти рукава как ничто иное передают её душевное состояние…
В начале повести она счастлива: Государь выбрал именно её в фаворитки. В конце – она одинока, уже буддийская монахиня, в изношенной чёрной рясе. Ей всего сорок один, а она уже отрекается от жизни, ища покоя в затворничестве и молитвах.
Жизнь Нидзё не была счастливой – она ожидала другого, и от жизни, и от Государя. Что мог он дать ей, кроме недолговечной любви? Мать она потеряла в четырёхлетнем возрасте, её образ уже стёрся в памяти. Тогда же Государь взял её и отца ко двору. Она была ещё ребёнком, а он ждал, когда она подрастёт, чтобы сделать её своей избранницей. У него была жена. Но юная Нидзё была слишком молода, она любила только отца, мечтая как можно дольше быть рядом с ним. Отец, зная её судьбу, внушал: женщина должна быть уступчивой, мягкой, послушной.
В пятнадцать она не была готова к любви. При признании в любви Государя она не переставала плакать: даже рукава его одежды были мокры от её слёз. Он не настаивал, он понимал её юность и неопытность. Вместо этого он послал ей стихи:
Мне, право, ты стала близка.Пускай в изголовье Рукава твои не лежали —;Не забыть мне их аромата.
Потом она была счастлива с ним долгие годы, надеясь, что ребёнок укрепит их союз. Но ребёнок умер. Государь скорбел, уверял, что их связь нерушима, что его сердце принадлежит только ей. Она хотела верить, что счастье вечно. Но нет, ничто не вечно. Она тоже ему изменяла, как и он ей – такова была жизнь при дворе. И хотя он убеждал её в любви, она не верила: ей казалось, что он охладел.