На краю поляны стояла Юки, её лицо было белым от ужаса. Она видела всё.
– Госпожа! – выдохнула служанка. – Ваш отец… он ищет вас. Посланник от семьи Накамура прибыл раньше срока. Он… – Юки запнулась, её взгляд метался между Мидори и Хиро. – Он ждёт вас в главном зале.
Мидори почувствовала, как земля уходит из-под ног. Время, которого и так было мало, внезапно сократилось до нескольких мгновений.
– Иду, – сказала она, пытаясь вернуть самообладание. – Юки, помоги мне привести себя в порядок.
Служанка поспешила к ней, её движения были механическими от шока. Мидори бросила последний взгляд на Хиро, который стоял неподвижно, как статуя. Его глаза, полные боли и решимости, говорили о многом, но времени для слов уже не было.
Когда Мидори и Юки поспешно удалились, Хиро опустился на колени перед своей работой. Портрет был почти завершён – Мидори, освещённая золотым светом заката, с лицом, полным жизни и надежды. Женщина, которую он полюбил и которую должен был потерять.
Художник долго смотрел на рисунок, затем решительно взял кисть и добавил последний штрих – маленькую ветку сакуры у её ног. Символ красоты, мимолётности и возрождения.
* * *
Мидори стояла перед отцом, сохраняя внешнее спокойствие. Но внутри неё бушевала буря. Её губы всё ещё хранили тепло поцелуя Хиро, а сердце разрывалось от невозможности выбора.
– Посланник привёз известие, что молодой господин Накамура прибудет через два дня, а не через пять, как планировалось ранее, – говорил отец, расхаживая по комнате. – Это большая честь – он торопится увидеть свою невесту.
Мидори склонила голову, пряча глаза.
– Я готова встретить его, отец.
Господин Хаяши остановился, пристально глядя на дочь.
– Что-то случилось, Мидори? Ты выглядишь… взволнованной.
– Просто неожиданность, отец, – мягко ответила она. – Я думала, у меня ещё есть время подготовиться.
Старик смягчился, подходя ближе.
– Не бойся, дочь моя. Накамура-сан – достойный молодой человек. Он будет хорошим мужем.
Мидори подняла взгляд, встречаясь глазами с отцом.
– А если… если моё сердце принадлежит другому?
Вопрос повис в воздухе, тяжёлый и опасный. Лицо господина Хаяши окаменело.
– Это невозможно, – твёрдо сказал он. – Твоё сердце принадлежит твоей семье и твоему долгу. Всё остальное – девичьи фантазии, которые рассеются, как утренний туман.