Что еще запомнилось из той детской поездки на Брянщину? То, что меня постоянно тянуло на выгон, на окраину села, к ребятам – моим сверстникам. Там, за речкой, была запруда, а за ней дальше были так называемые копани. Мы там не только пасли гусей – играли в ножички, устраивали кучу малу, купались в копанях>8. Это такие искусственные прудцы для мочки пеньки. Из волокон конопли делали грубые холсты и полотна для одежды, изготовляли пряжу, а из пряжи – прочные веревки и канаты. Замачивали коноплю сразу же после уборки и обмолота, пока стояла теплая погода. Делали это следующим образом: укладывали на берегу две длинные жерди концами в воду, на них – конопляные снопы, а сверху еще жерди. Концы жердей скрепляли кольцами из прутьев, а сверху клали камни так, чтобы пенька полностью погрузилась в воду. На моих глазах доставали увесистые лохмотья замоченной конопли из копаней и раскладывали по лугу на просушку.
Мы потом в этих ямах купались. Ямы были очень глубокие. Сейчас думаю: «Как же мы в них купались? Как не утонули?» Наверное, действительно детство не знает страха. Ведь мы не боялись ничего. Плюхались туда, и все. Плавать не умели, ничего не умели, а все равно лезли туда. Хорошее было детство. Так, по крайней мере, мне сейчас хочется думать, спустя много-много лет…
Быстро, слишком быстро пролетели те счастливые дни на Брянщине. Отец засобирался обратно в Ростов – его ждали неотложные дела, работа. В день проводов глаза у бабушки были печальными. Она словно предчувствовала, что мы больше никогда не увидимся…
Знаешь, Сережа, мне хотелось бы, как говорят в художественной литературе, сделать одно лирическое отступление: вернуться назад, к началу моей истории.
Рассказывая о детстве в Ростове, я не могу обойти молчанием некоторые моменты. Первый момент: когда мне было шесть лет, мы с одним моим приятелем-одногодкой прочитали в «Пионерской правде»>9, что в городе Ростове идет громадное строительство – Сельмаш.
Статья называлась «Завод-сад» – о том, как в забытой степи, подле Ростова-на-Дону, вырос гигантский завод сельскохозяйственных машин. Особенно привлекло нас сравнение про станок в кузнечно-прессовочном цехе, который был «большой, как слон», с «огромной слоновой ногой».
Автор красочно живописал и другие механические станки и автоматы: про «огнедышащую бутылку» из огнеупорного кирпича, про штамповальные станки, паровые молоты, кузнечные горны, паровозы с платформами… В общем, мы тут же загорелись идей увидеть все эти чудеса. Да и полюбоваться на завод, который был не так далеко от нашего дома, нам было очень любопытно. Так как родители нас вряд ли бы отпустили самостоятельно в такую прогулку, то мы решили сбежать тайком. Каюсь, что я спровоцировал своего менее решительного приятеля.