Так я стал единственным поставщиком искусственного рая для женщины, которая теперь день и ночь занимала мои мысли. Но морфий обходился мне дорого. Еще до конца июля я ввел в баре двойную бухгалтерию.
Бармен превратился в вора.
По иронии судьбы меня спасла война.
3 сентября 1939 г. Клод Озелло был мобилизован и назначен офицером-инструктором в казарму где-то под Ниццей. Бланш пришлось отправиться туда вместе с ним. С болью в сердце я выдал ей последнюю порцию, которой хватило бы на несколько недель. На нее ушли мои последние сбережения. А потом наступил июнь, и приход немцев смешал все счета. Все перепуталось, все обнулилось: и прибыль, и убытки. Но в памяти осталась горечь моральной капитуляции – ради Бланш, желая покорить ее во что бы то ни стало, я стал тем, что всегда ненавидел: лжецом, мошенником, беспринципным человеком.
В последний раз я встретил ее незадолго перед отъездом в Галерее чудес. И прочел в ее глазах ненависть: я стал свидетелем ее падения. Как бы я хотел, чтоб все было иначе. Остаться честным и прямым, дать ей поддержку и утешение – но Бланш не нуждалась в моей жалости. И даже давний поцелуй теперь казался просто уловкой. И вот теперь весь отель гадает о том, что еще придумает Бланш Озелло, пока сидит взаперти у себя в номере. Я же без конца прокручиваю в голове совсем другой вопрос, который сводит меня с ума: хочу ли я снова увидеть Бланш?
2 августа 1940 г.
– Вы издеваетесь, Мейер!
– Нет, сударыня…
Мари-Луиза Ритц вцепилась в свой письменный стол, она вне себя.
В кабинет, куда вошел Франк, следом является срочно вызванный Ганс Элмигер. Зюсс уже здесь.
– Я приказываю вам вернуть в бар артистов! И выставить на тротуар всех проституток, которых вы напустили в «Ритц»!
Франк уверен, Старуха его ненавидит.
В момент отъезда она походила на потрепанную сову, теперь перед ним ядовитая рептилия. Она немного похудела.
Похоже, война прямо омолаживает людей!
– Вы не представляете, с какими мучениями я добиралась сюда из Люцерна. У меня болит бедро. Целых два дня ушло на дорогу! И еще вчера два часа с лишним переправлялись через эту чертову демаркационную линию: немцы обыскали машину сверху донизу. Позор, что эта страна готова терпеть такие унижения!
Редкий случай, когда Франк с ней согласен.
– Молчите, нечего ответить? – плюется словами Вдова. – Вы всегда были бездарем, Мейер! И к тому же вы трус! Это всем известно! Господин Зюсс, повторите для господина Элмигера то, что вы мне только что сообщили.