14 июня 1940 г.
Вот я и застрял в логове фрицев.
Половина седьмого, а немцев нет как нет.
Сегодня утром они маршировали на авеню Фош.
Теперь они здесь, в этих стенах, на территории «Ритца». Все парижские палас-отели реквизированы немецкой армией для размещения административных структур; «Ритц» же примет на постой около сотни старших офицеров – сливки вермахта – и станет резиденцией военного губернатора Франции. Звучит почти престижно, вот только слишком напоминает о жестоком унижении, только что пережитом французской армией.
Вандомской площади присвоен особый статус. Вплоть до специального уведомления отель «Ритц» имеет право принимать обычных клиентов. Бар, разумеется, тоже остается открытым. Управляться с работой, наряду с Франком Мейером, будет только его давний соратник Жорж Шойер и молодой ученик-итальянец, Лучано.
Бармен всю ночь не сомкнул глаз. Смущала странная тишина, охватившая его дом на улице Анри-Рошфор: большинство соседей бежали из Парижа.
Трусы.
Ворочаясь в бессоннице, он думал о сыне, Жан-Жаке. Франк так и не сумел по-настоящему полюбить своего единственного ребенка, родившегося в 1921 г. от неудачного брака с Марией. Их разделяет пропасть. Сын не подавал вестей уже целую вечность, с тех пор как пять лет назад устроился на работу в казино «Ницца».
Где он? А вдруг мобилизован?
Может, и мне надо бежать? Поехать к нему в Ниццу?
Но бросить мой бар на растерзание фрицам – ни за что!..
Сегодня вечером, стоя навытяжку в белой барменской куртке, Франк Мейер готовится к прибытию новых клиентов. Он видит на стенке шейкера Christofle отражение своего лица: тени под глазами глубже, чем всегда, взгляд застыл от беспокойства. А с желудком совсем беда: Франк дыхнул в ладонь и почувствовал запах изо рта. Приход немцев всколыхнул воспоминания об окопах последней войны, от них все свербит в животе.
Бармен в сотый раз поглядывает на часы. Без двадцати семь.
Все готово: цитрусовые, листочки мяты, красные фрукты и коричневый сахар для коктейля «Роял». Шампанское «Перье-Жуэ» стоит на льду и заготовлено в большом количестве. Победителям будет чем отметить свой триумф.
Но пока что в баре пусто. По-прежнему пусто.
Стоя на привычном месте за массивной стойкой из темного дерева, Франк не видит клиентов до их появления в баре: коридор, ведущий в заведение, не просматривается. В теперешние дни это тем более досадно. Невозможно подготовиться. Поэтому он выставил в дверном проеме дозорного – своего ученика.